Корона тьмы. Сумеречные боги - Лаура Кнайдль

– Приветствую вас, – сказала Эстрид осипшим, хриплым голосом.

Вэйлин и Ли ответили на приветствие.

– Ты – полукровка.

Вэйлин кивнул:

– Да.

– И ты тот, кто был проклят.

Это был не вопрос, а констатация факта. И тем не менее Ли ответил вместо Вэйлина, поскольку сам полуэльф не мог ничего на это сказать.

– Ты можешь ему помочь? – спросил Ли с той надеждой в голосе, ощущать которую Вэйлин не мог себе позволить.

Эстрид разглядывала Вэйлина. Женщина, которая поначалу казалась такой слабой и сломленной, теперь словно ожила, как будто перспектива сотворить магию вернула ее разум к жизни.

– Да, могу. Много лет назад я уже разрушала подобное проклятие.

Полукровка судорожно вдохнул, и в тот же миг его шрам на затылке пронзила такая жгучая боль, словно проклятие пыталось остановить Вэйлина в попытке разрушить кровную клятву. Мужчина проигнорировал знакомую боль и посмотрел на Ли, который улыбнулся так, словно Вэйлин уже победил проклятие.

– Однако разрушить такое мощное проклятие нелегко, – продолжала Эстрид, поправляя мех на своих плечах. – И за это придется заплатить высокую цену.

– Какую цену? – спросил Ли.

– Чтобы снять проклятие с его тела, нужно убрать всю магию, в том числе и ту, что ему служит. Ему придется отказаться от всего.

Взгляд Ли метнулся к Вэйлину:

– От всего?

Эстрид кивнула:

– Да, он потеряет все, что даровали ему Боги.

Вэйлин ощутил приступ тошноты и стиснул зубы, стараясь сопротивляться рвотным позывам. Реакцию в теле мужчины вызвало не беспокойство о потере его жалкой воздушной магии, а мысль о том, что он лишится своего музыкального дара. Вэйлин всегда представлял, как, освободившись от проклятия, сможет полностью погрузиться в магию музыки. В своих мечтах он путешествовал по стране, сочиняя музыку, писал собственные песни. Он никогда не думал, что, разрушив проклятие, в то же время пожертвует своим музыкальным талантом. Музыка была всем, поддерживала Вэйлина последние несколько лет. И мысль о том, чтобы в одночасье лишиться ее, была просто невыносима.

– Вэйлин.

Ли приблизился к Вэйлину вплотную. Теплое дыхание Хранителя коснулось шеи полукровки, и беспокойство во взгляде капитана подсказало проклятому мужчине, что Ли тоже понял, что поставлено на карту.

– Моя музыка…

– Я знаю, – прошептал Ли. – Но ведь ты будешь свободен.

Вэйлин закрыл глаза и позволил этим словам проникнуть в сознание. Он будет свободен, но только без будущего, о котором мечтал. Это была поистине высокая цена, но не заплатить ее означало продолжить жить под гнетом проклятия Валески. И такая судьба была еще более жестокой, чем жизнь без музыки.

Другого выхода не было. Вэйлину придется отказаться от самого ценного, чем он обладал, чтобы получить то, чего он больше всего желал.

Одна мечта против другой.

Слезы подступили к глазам Вэйлина, внутри все сжалось. Он вспомнил все моменты, когда он позволял себе погрузиться в музыку, растворялся в ней, чтобы собраться с силами для того, что должно было произойти. Последние несколько дней у Стены, когда полукровка играл на лютне, были самыми счастливыми в его жизни, несмотря на страх и тоску по Ли.

– Я согласен, – произнес наконец дрогнувшим голосом Вэйлин, несмотря на то что боль, вызванная скорбью от скорой потери музыкального дара, была намного сильнее, чем та, что ему когда-либо доставлял шрам. Словно живое существо она, казалось, цеплялась за существование. В голове пульсировала яростная боль. Несмотря на холод в хижине, лоб Вэйлина покрылся испариной.

Эстрид кивнула:

– Тогда снимай рубашку.

Вэйлин потянулся было к пуговицам, но тело вдруг перестало его слушаться. Словно проклятие ведало, что должно произойти, и отчаянно сопротивлялось свободе, которую жаждала его душа.

– Позволь мне, – сказал Ли, начиная расстегивать рубашку. Он постепенно обнажал грудь Вэйлина, пока тот не предстал перед старухой Темной обнаженным до пояса, а его шрамы оказались у всех на виду.

– Сядь ко мне спиной, – приказала Эстрид.

Ли подвел полукровку к Темной и помог ему сесть. Со стороны Вэйлин казался вялым и безвольным, но полукровка прилагал все свои силы, чтобы сдерживать призывы проклятия, которое требовало прекратить происходящее. Мышцы мужчины напряглись, внутри все дрожало. Вэйлину хотелось закричать что есть мочи, ибо давление проклятия грозило разорвать его на части.

– Расслабься, – сказала Эстрид. – Я только прикоснусь к тебе.

И хотя Вэйлин был готов ощутить это прикосновение, под пальцами Эстрид он вздрогнул. Они были удивительно теплыми и нежными, и все же Вэйлину казалось, будто она живьем сдирает плоть с его костей. Никогда прежде никто, кроме Валески, не прикасался к этому шраму.

– Сейчас я начну снимать проклятие. Ты почувствуешь сильное жжение. Когда проклятие укоренилось так глубоко и сливается с телом, оно будет сопротивляться, но ты не должен отступать.

Вэйлин и хотел бы кивнуть в ответ, но не мог.

Ли сел напротив, положил руку ему на колено и посмотрел на полукровку полным решимости взглядом. На губах Хранителя играла мягкая улыбка.

– Не волнуйся. Я все время буду рядом. Ты справишься.

Вэйлин глубоко вздохнул, собираясь сказать Ли, как много для него значило то, что ему не придется проходить через это в одиночку, но слова застряли в горле, когда яростная боль, вспыхнувшая в районе шеи, пронзила все его тело. Вэйлин запрокинул голову, разомкнул губы, но с уст его сорвался лишь тихий, едва слышный хрип.

Эстрид усилила давление пальцев, и жжение проникло глубже, так, что, казалось, коснулось внутренних органов. Вэйлин моргнул, и его зрение затуманилось, а потом глаза застилила кроваво-красная пелена. Боль становилась все сильнее и сильнее, пока Вэйлин не почувствовал, что внутри у него все горит. Его бросило в жар, потом в холод. Мужчина начал дрожать, впиваясь ногтями в меховую шкуру на полу и напрягая мышцы так, что их сводило судорогой.

– Держись, – где-то на задворках сознания услышал Вэйлин слова Ли, когда его собственный мир утонул в крови. Холод вновь превратился в тепло, и полукровка потерял всякое ощущение своего тела.

Он все еще сидел на табурете или уже валялся на полу, корчась в предсмертной агонии?

Боль едва не лишала сознания, давление внутри все росло и росло, пока кровь в его венах не закипела. Вэйлину казалось, что пальцы Эстрид впиваются в его плоть, рвут мышцы, ломают кости. Вэйлин хрипел, лихорадочно хватал ртом воздух и все равно – задыхался.

Он ощущал вкус и запах крови, он видел лишь кровь – собственную кровь. Потом вдруг услышал смех, но смеялись не те люди, что находились с ним в этой хижине, – смеялась Валеска. Она была в его голове, в его крови.