Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский

половины II в. до н. э. был городом только дикарей и невежд. Рядом с муммиями и анициями в городе жил Публий Сульпиций Галл, которому исполнение обязанностей претора, а затем консула не помешало изучать астрономию. В битве при Пидне он предсказал лунное затмение, чем способствовал победе римского оружия. Глава школы филологов Пергама Кратет примерно тогда же прибыл в Рим и, по неосторожности свалившись в клоаку, сломал ногу. Во время вынужденной зимовки в Риме он был окружен учениками, и они сумели применить полученные от него знания на практике, разделив на части главы поэм Невия и Энния.

Фактом большого культурного значения было появление в Риме первой значительной частной библиотеки. Она прибыла таким же образом, как Ливий Андроник, Теренций и многие другие чужестранцы, определившие культурное лицо города на семи холмах, – в качестве военной добычи. Но библиотека не разделила судьбу других трофеев Второй Македонской войны, которые пополнили государственную казну, а стала собственностью сыновей триумфатора. Трудно сказать, связано ли это было с отсутствием в Риме специального помещения для хранения книг или с непониманием того, что книги представляют ценность. Во всяком случае, в Риме появилась библиотека, которой могли пользоваться образованные люди из высшего общества.

Дом сыновей Эмилия Павла, среди которых вскоре выделился Сципион Эмилиан, стал местом, где собирались любители греческой литературы и философии. Это было первое объединение по культурным, а не по культовым или профессиональным интересам. В кружок Сципиона входили Полибий, Теренций, Гай Лелий и многие другие выдающиеся люди того времени.

Постепенно стал изменяться и внешний облик Рима. На Бычьем рынке, близ моста через Тибр, появился сохранившийся до наших дней круглый в плане храм с обегающими его мраморными колоннами явно работы греческого мастера. Украшению города способствовали статуи и другие памятники – трофеи римского оружия. Метелл Македонский, – тот самый, что разбил Андриска и ахейцев и привез из Македонии целый отряд бронзовых конных статуй, обнес портиками два храма. На месте снесенных хижин в городе появились сады. Но все же Рим II в. до н. э. еще не соответствовал своей роли столицы мировой державы.

Тексты

1. КАТОН СТАРШИЙ. РЕЧЬ 167 г. до н. э.

Авл Геллий, I, 23, 3–13

Некогда у римских сенаторов был обычай приходить в курию с одетыми в претексту сыновьями. Однажды в сенате обсуждалось какое-то важное дело, и оно было отложено на следующий день, и было решено, чтобы тот вопрос, который обсуждался, никто не разглашал до вынесения решения. И вот мать мальчика Папирия, который был с родителем своим в курии, стала расспрашивать сына, чем «отцы» занимались в сенате. Мальчик ответил, что он должен молчать и что об этом нельзя говорить. Женщину разбирало еще большее желание услышать ответ. Секретность дела и молчание мальчика привели в расстройство ее душу. Стала она приставать к нему все настойчивее и суровее. Тогда мальчик под натиском матери придумал веселый и прелестный обман. «В сенате обсуждалось, – сказал он, – что будет полезнее для государства, если один муж будет иметь двух жен или одна женщина выйдет замуж за двоих мужей». Услышав такое, матрона обмерла и, затрясшись, бросилась из дома к другим женщинам. И на другой День в сенат явилась целая депутация матрон. Плача и стеная, они умоляли, чтобы одна женщина выходила замуж за двух мужчин, а не один женился на двух. Сенаторы в курии недоумевали, откуда это смятение матрон и что это у них за странная просьба. Тогда мальчик Папирий вышел и рассказал отцам, как было дело, как мать его расспрашивала и что он ей ответил. Сенаторы, расхвалив твердость и сообразительность мальчика, постановили, чтобы впредь сыновья не ходили с отцами в курию, кроме одного Папирия. Мальчику же впоследствии была дано почетное прозвище Претекстат за благоразумное молчание и за благоразумные речи.

2. РИМСКОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО КАК НАИЛУЧШЕЕ

Полибий. Всеобщая история, VI, 11–13

В государственном устройстве римлян были все три власти, поименованные мною выше [монархия, аристократия и демократия], причем все было распределено между ними и при их помощи устроено столь равномерно и правильно, что никто даже из местных жителей не мог решить, аристократическое ли было правление все в совокупности, демократическое или монархическое. В самом деле, если мы сосредоточим внимание на власти консулов, государство покажется вполне монархическим и царским, если на сенате, – аристократическим, если, наконец, кто-либо примет во внимание только положение народа, он, наверно, признает римское государство демократией <…> Консулы, пока не выступают в поход с легионами, вершат все государственные дела, ибо все прочие должностные лица, за исключением народных трибунов, находятся в подчинении у них и в покорности. Они докладывают сенату дела, требующие обсуждения, и блюдут за исполнением состоявшихся постановлений <…> Они созывают народные собрания, вносят предложения, они же исполняют постановления, принятые большинством <…> Что касается сената, то в его власти прежде всего находится казна <…> Равным образом, сенат ведает рассмотрением всех государственных преступлений: изменой, заговором, изготовлением ядов, злонамеренным убийством <…> На обязанности сената лежит отправление посольств к какому-либо народу вне Италии с целью ли заключения мира или обращения за помощью или для передачи приказания, для принятия народа в подданство или для объявления войны <…> При всем этом остается место и для участия народа даже весьма влиятельного. Ибо только народ имеет власть награждать и наказывать <…> Смертные приговоры принимает только народ. Народ же дарует почести гражданам. Он же властен принять закон или отвергнуть его и, – что самое важное, – решает вопрос о войне и мире. Потом, народ утверждает или отвергает заключение союза, заключение мира, договоры. Судя по всему этому, всякий вправе сказать, что в римском государстве народу принадлежит важнейшая доля и что оно – демократия <…>. Хотя каждая власть имеет полную власть вредить другой, однако во всех ситуациях они обнаруживают подобающее единодушие и поэтому нельзя было бы указать лучшего государственного устройства <…>

3. ПАТРИЦИАНСКИЕ ПОХОРОНЫ

Полибий, VI, 53–54

<…> когда умирает кто-либо из знатных граждан, прах его вместе со знаками отличия относят в погребальном шествии на форум к так называемым рострам, где обыкновенно ставят покойника на ноги, дабы он виден был всем; в редких лишь случаях прах выставляется на ложе. Здесь перед лицом всего народа, стоящего кругом, всходит на ростры или взрослый сын <…> или же, если сына нет, кто-нибудь другой из родственников и произносит речь о заслугах усопшего и о совершенных им при жизни подвигах. Благодаря этому в памяти народа перед очами не только участников событий, но и прочих слушателей, живо встают деяния прошлого, и слушатели проникаются сочувствием к покойнику до такой степени, что личная скорбь родственников обращается во всенародную печаль. Затем