Свет грядущих дней - Джуди Баталион

лучи. Евреи разговорились и – впервые – стали рассказывать друг другу о событиях последних лет и месяцев. На пороге безопасной жизни они начали в полной мере осознавать свои потери.

Радость от успешного пересечения границы заглушал страх перед будущим. Их «поход» еще не закончен, так же, как война. Ночью подъехали сани. Товарищи запрыгнули в них и поехали в соседнюю деревню объездными дорогами, по голым полям, где риск напороться на полицейских был невелик. Через несколько часов они доехали до нее и были водворены все в одну комнату крестьянского дома, им велели не высовывать из нее носа, пока за ними не приедет машина. Здесь можно было наесться досыта, если у тебя были деньги, чтобы заплатить за еду; к счастью, у всех какая-то малость с собой имелась. Глава семьи – по Рениным ощущениям, честный, жалостливый человек, с ненавистью говоривший о немцах, – пошел за покупками для них. Оказалось, что первая группа тоже останавливалась здесь несколькими днями ранее. «Попировав», товарищи еще немного соснули.

Ночью на окраине деревни их ждала машина. Водителем был служащий таможни – ему заплатили. Он стал расспрашивать их о жизни евреев в Польше и вдруг остановил машину.

Что делать? Кругом тьма, они понятия не имеют, где находятся, и совершенно беззащитны.

Водитель выбрался из машины, подошел к заднему сиденью. Все съежились.

– Не волнуйтесь, – сказал он, – я не причиню вам вреда, – и, к изумлению Рени, обнял маленького Маниша.

Потом он расспросил каждого о родственниках и не мог поверить, что все они – единственные оставшиеся в живых члены своих семей. Их рассказы о зверствах фашистов привели его в ярость.

Он повез их через словацкие города и деревни. Было темно, но там и сям виднелось мерцание света в окнах, неплотно затемненных, вопреки требованию закона. Водитель сообщил, что везет их в Микулаш, город, где есть еврейская община, которая примет на себя заботу о них. Реню поразило, как хорошо, до мельчайших деталей предусмотрительно была организована операция.

В Микулаше машина остановилась в центре общины. Шофер привел ее представителя, который проводил их в гостиницу. Там они познакомились с Максом Фишером, темноволосым энергичным человеком, который поведал им[833], что первая группа уже в Венгрии, откуда они надеялись легально перебраться в Палестину. Реня вдруг почувствовала себя выпущенной из клетки птицей, которая может наконец расправить крылья.

Микулашские евреи радовались их благополучному побегу, но никто не предлагал своего гостеприимства – боялись полицейских облав. Вновь прибывших разместили в школьном классе, приспособленном для приема беженцев. В полиции считали, что это помещение предназначено только для тех, кого задержал патруль при переходе границы и кто ждет, пока власти рассмотрят их дела; если там оказывалось несколько лишних человек, полицейские за взятку закрывали на это глаза. Здесь Реня быстро поняла, что за соответствующую мзду от полицейских можно добиться чего угодно. В большой комнате стояли кровати, стол, длинная лавка и имелся очаг. Еду можно было купить в специальной кухне, устроенной самими беженцами. Здесь товарищам предстояло переждать несколько дней, пока не прибудет следующая группа, вместе с которой они должны будут продолжить свой путь до Венгрии. Будет ли в этой группе Сара?

На следующий день появился Бенито, представитель местного отделения «Юного стража», который расспросил их о выживших соратниках. Бенито был постоянно занят делами беженцев. Он предупредил Реню, чтобы она не слишком расслаблялась, – огромное количество словацких евреев уже депортированы в Польшу. Здесь евреи тоже обязаны были носить опознавательные нашивки. Кто знает, сколько им еще удастся здесь продержаться.

Каждый день в этом убежище Реня встречала евреев, прибывших из Кракова, Варшавы, Радома, Тарнува, Любляны, Львова – это было скопление изувеченных пытками, находившихся на грани помешательства людей, сведенных вместе судьбой. Вне постоянной смертельной опасности эти разговорчивые возбужденные молодые евреи были людьми разными. Но по привычке они по-прежнему общались шепотом. Некоторых задержали пограничники, большинство прятались на арийской стороне города. Почти ни у кого не осталось родственников, но все хотели жить. С точки зрения большинства, все они были одержимы жаждой мести. Реня узнавала новости об общинах по всей Польше, о гетто и трудовых лагерях, которые продолжали существовать, о тысячах евреев, скрывавшихся в каждом большом городе. Могли ли среди них оказаться ее родственники? Она старалась не обольщаться надеждами.

Тем временем у Хайки были совершенно иные ощущения[834]. Они с Бенито влюбились друг в друга с первого взгляда. Родившийся в ассимилированной еврейской семье среднего класса, ровесник Хайки, Бенито давно стал активистом «Юного стража». Он избежал депортации, сбежав в Венгрию, после того как организовал такой же побег для шестидесяти своих товарищей. Пройдя через несколько арестов в Венгрии, он вернулся в Словакию, чтобы принимать продолжавших прибывать туда еврейских беженцев. Он был на связи с руководителями движения в Европе и Палестине. Хайка пережила ужасы, о которых он знал только понаслышке. Они долго засиживались вечерами у большой печи, она рассказывала ему о своей жизни. «В этом словацком активисте она обрела все то, что потеряла, – много лет спустя писал их сын. – Так же, как она, он был готов рисковать жизнью ради друзей и так же, как она, верил в идеалы будущего». Бенито постоянно чувствовал, что должен защитить Хайку. Как вспоминал он сам: «Ее устами кричала боль целого поколения. Она говорила часами напролет, словно боялась, что не успеет рассказать все… А я слушал и время от времени брал ее за руку, чтобы почувствовать через нее все то, что несли они в своих сердцах и душах».

С другого конца комнаты Макс Фишер и Хавка наблюдали за этой шепчущейся парой. Как-то, подмигнув Хавке, Макс сказал: «Предвижу трудности…»

* * *

Через несколько дней прибыла следующая восьмерка.

Сары среди них не было.

Согласно плану, все вместе они должны были отправиться к венгерской границе в сопровождении подкупленного полицейского. Легенда была такова: эти люди – венгерские граждане, и полицейский везет их на границу для депортации. Конвой отправился, но Реня осталась в Словакии вместе с Хайкой ожидать следующую группу – одна ждала Сару, другая Бенито.

Очередная группа прибыла через неделю. Опять без Сары.

Перед отъездом эта группа оказалась психологически травмированной.

Там, в Польше, случился инцидент в доме Кобилецов. Муж Банасиковой Павел, служивший в армии, получил отпуск и, приехав домой, решил навестить тестя с тещей. Не ожидавший его Меир столкнулся с ним у входа в бункер. Будучи нетрезвым, Павел отозвал его в сторону и сообщил, что слышал о прячущихся здесь евреях от друзей Митека, помогавших им бежать из гетто.

– Не волнуйся, – убеждал он Меира, – я им вреда не причиню.

Павел заинтересовался устройством бункера и открыл потайную