Три жизни Тани - Валентина Елисеева

Родители переглянулись между собой и молча, одновременно кивнули сыну. Вежливо попрощались с Таней, излучая при этом чувства, которые Таня определила, как «сдержанную симпатию» к ней, поцеловали Горда и смотрели им вслед, пока шаттл не взлетел в небо.

— Ты сам пойдёшь по следу Люкиэля? — с тревогой спросила Таня, затягивая пояс халата.

— Нет. Беглыми осужденными занимается другой отдел, специализирующийся именно на этом. Людям бригадира Мола уже сообщено о полуэльфе, который пах родственниками Люкиэля, они прорабатывают этот след. Наверняка Люкиэль намерен воссоединиться с подельниками, чтобы совместно обживаться в темном мире, так что и на него они со временем выйдут. Меня ещё помучают специалисты Иела Лассера, составляя психологические портреты преступников, поскольку я жил рядом с ними в течение полугода, наверняка и к тебе с той же целью обратятся: ты жила при Люке и близко общалась с ним.

— Я общалась с ним в виде собаки, — напомнила растерявшаяся Таня, — вряд ли я смогу сообщить им что-то значимое, что поможет в деле его поимки.

— Это уж психологи определят, что значимо, а что нет, ты просто дашь максимально развёрнутые ответы на кучу их странных вопросов. Думаю, что попрошу побеседовать с тобой самого Лассера — ему я доверяю абсолютно, он не раскроет твоего инкогнито.

— Как скажешь, — согласилась Таня, ломая голову: чем так обеспокоены родители Горда, если он отнюдь не стремится вернуться в тёмный мир и гоняться с бластером за уголовными элементами? Как реагировать на то, что он представил её своим родителям исключительно как важного свидетеля? И к чему мать Горда упомянула о возможном возвращении Тани на Землю? Ей обязательно возвращаться, если они отыщут Солнечную систему???

Перелёт до крейсера занял совсем мало времени, и вот уже блондинка с радостным воплем обнимает ошарашенную такой горячей встречей Таню. Гордеон и Хвар попытались что-то сказать, но Амели безапелляционно заявила:

— Дайте девочке прийти в себя, изверги! Знать не хочу, чем вы её до смерти пугали! И вообще, девочке надо переодеться — вы же не собираетесь допрашивать её в состоянии шока и одетую в один халат, под которым имеется только ваша рубашка, литэйр? Помните, что обязаны вести запись заявления потерпевшей и добавить его в материалы дела, а после сдачи дела в архив туда сможет сунуть нос любой курсант?

Гордеон поморщился, но выпустил из ладони руку Тани, забрал у неё пакет с пирогом и ободряюще кивнул ей, позволяя блондинке утащить Таню вглубь корабля.

«Чего она ко мне привязалась? — настороженно размышляла Таня. — Не верю я в дружбу с первого взгляда и пахнет от неё так, словно она намерена сообщить мне какую-то гадость. Давай, красотка, мужчины остались далеко, подошёл твой выход».

Амели в самом деле затормозила в пустом коридоре, с сочувствием заглянула Тане в лицо и тихо спросила:

— Ты же понимаешь, что внешний облик твоей человеческой ипостаси никак не связан с той внешностью, что была у тебя в родном мире? Литэйр предупредил тебя об этом? Ты уже видела себя в зеркале? О, ты прекрасно выглядишь, но наверняка изменилась очень сильно в сравнении с тем, что помнишь.

Блондинка с ожиданием смотрела на неё, а Таня не могла взять в толк, какой реакции та ожидает. Истерических воплей: «Сделайте мне пластику лица, чтобы стала, как раньше!» или «О, боже, злодей Гордеон не предупреждал, что я изменюсь!» или иного плача на тему «ах, я бедная, как несправедлива жизнь»?

— Я понимаю, что изменилась, хоть в зеркало ещё не смотрелась, — сдержанно произнесла Таня.

— Тогда собирайся с духом. Если что — я запаслась успокоительным, — заявила блондинка и открыла перед Таней крайнюю дверцу в длинном ряду таких же дверей: — Проходи, это твоя каюта. Слева — шкаф с зеркальными дверцами.

Мысль о том, что теперь она не будет жить в каюте Гордеона, оказалась настолько неприятной и странно неожиданной, что Таня не сразу посмотрела на своё отражение — блондинке пришлось развернуть её в верном направлении, закрыв за ними дверь каюты. Таня вынырнула из раздумий и с жадным интересом принялась рассматривать своё новое тело — третье, что досталось ей в жизни.

Росточек невелик — хорошо, если метр шестьдесят наберётся. Телосложение хрупкое, но Таня чувствовала, что оно обманчиво хрупкое: в теле бурлили еле сдерживаемые силы и энергия. Она отчего-то не сомневалась, что и сейчас способна перегрызть зубами металлический прут или запросто согнуть его баранкой. Глаза оказались широко поставленными, продолговатыми и жёлтыми, как одуванчики. В окружении угольночёрных ресниц они казались солнышками на фоне космической мглы. Тонкие изломанные брови хорошо сочетались с резкими чертами лица: высокими скулами, острым маленьким подбородком, яркой, чёткой линией губ, которые не были вызывающе пухлыми, как у блондинки, но и тонкими не являлись. Носик небольшой, ровный, чуть вздёрнутый вверх, а волосы тёмно-рыжие с вкраплениями ярких огненных прядей. Строгий ценитель не назвал бы Танино лицо красивым, но оно было интересным и пикантным, как говорят французы. Собственная внешность Тане понравилась, ей не хотелось исправить в ней и чёрточки, кроме, пожалуй, одной черты: она выглядела слишком молодой, лет на шестнадцать от силы. Неудивительно, что её именуют девочкой и малышкой!

«Вторая ипостась связана с первой, а моя собачка только переступила порог половозрелости, так что чего-то подобного следовало ожидать, — поняла Таня. — Ничего, юная внешность — не самое большое несчастье на свете».

— Ты как себя ощущаешь? Извини, я не оборотень и не чую твоего состояния на нюх, — проговорила блондинка, маячащая за плечом. От самой блондинки веяло лёгкой напряженностью и ожиданием проблем.

— Нормально, — кратко ответила Таня.

— Э-эээ… тогда в душ? — предложила блондинка. — Я принесла тебе сюда нижнее белье, футболки и спортивные штаны — они всеразмерные, я помогу настроить их под тебя. Теперь, когда ясен твой рост и размер, надо будет заказать полный гардероб, а пока есть лишь необходимое. Давай, я расскажу тебе, как пользоваться всей техникой, душем и автоматической доставкой, покажу, куда я положила полотенца, расчески, одежду и средства личной гигиены…

Амели трещала без остановки, организовав Тане подробную экскурсию по небольшой каюте, состоявшей из двух жилых помещений: кухни-гостиной и спаленки, плюс совмещённого санузла. Она вела себя так, словно была давней подругой, и Таня в ответ старалась вести себя мило и вежливо, попутно думая о более важных вещах, чем способ выставить под свой размер всеразмерную одежду. Это, кстати, оказалось несложно: надеваешь футболку, которая висит на тебе огромным длинным пузырём, сильно сдавливаешь скрытую в шве тонкую полоску, и футболка начинает уменьшаться, пока не облепит тело вплотную. Хочешь сделать чуть посвободнее — дёрни за боковые швы в стороны, хочешь длиннее или короче — в нужном направлении потяни за чуть выпуклый край подола. Нижнее бельё регулировалось так же и в итоге идеально облегало тело.

Стоя под упругими струями горячего душа, Таня продолжала думать: