Родина - Фернандо Арамбуру

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 164
Перейти на страницу:

– Там столько машин, что я и здесь запах чувствую.

Чато так и знал: на эту женщину угодить просто невозможно. Дома она твердила, что им надо непременно уехать из поселка и перекинуть все грузовики в место поспокойнее, чтобы никогда больше не видеть этих злых и завистливых людей, которые тут нас окружают, но едва он предпринимал хоть какие-нибудь шаги для подготовки переезда, как Биттори рушила любые его планы.

Какое-то время спустя Арансасу сообщила еще об одном предложении. Она повторила слова своего брата, что было бы безумием упустить такой удачный шанс. На сей раз отец с сыном договорились провернуть покупку за спиной у Биттори. Они пешком одолели небольшой подъем в районе Альдапета.

– Вот посмотришь, какой скандал мать учинит из-за этого подъема.

Они осмотрели квартиру. Четвертый этаж с лифтом, жилье досталось в наследство трем людям, которые никак не могут между собой договориться и спешат обратить наследство в деньги, поэтому продают квартиру совсем дешево. И брат Арансасу по доверенности Чато купил квартиру – за значительную сумму, но все-таки гораздо дешевле, чем могли бы запросить хозяева, будь они более дошлыми.

При передаче ключей Биттори тоже не присутствовала. Но настал момент, когда и дальше скрывать от нее покупку стало невозможно. Арансасу заехала за Биттори на своей машине, а дожидавшиеся их Чато и Шавьер вышли на балкон, так как погода стояла прекрасная. С балкона был виден остров Санта-Клара. А также гора Ургуль, вершина Игуэльдо и полоса моря под желтым предзакатным небом.

– Как красиво. Матери наверняка понравится.

– Плохо ты ее знаешь. Подари ты ей хоть гранадскую Альгамбру, эта женщина все равно предпочтет остаться в своем поселке.

Отец с сыном стояли, облокотившись на балконные перила. Прямо под ними рос индийский каштан, верхушка которого всего лишь на метр с небольшим не доставала до четвертого этажа. Они смотрели на ближние дома, на припаркованные внизу машины, на пустынную улицу. Спокойное место, район для состоятельных людей.

– Надеюсь, ты меняешь маршрут, когда едешь на работу?

– Иногда меняю, если не забываю.

– Ты ведь мне обещал.

– Эти, если захотят кого подловить, все равно подловят. Сегодня я могу ехать тут, завтра там. Но рано или поздно окажусь в том месте, где они меня поджидают.

– Мне не нравится твое спокойствие.

– Будет лучше, если я начну нервничать?

– Нет, не нервничать, но быть всегда начеку.

– Послушай, Шавьер, я не желаю плясать под дудку сволочей, которые оскорбляют нас по телефону и пишут всю эту гнусь на стенах. Это наши местные людишки. Чего они добиваются? Чтобы я наложил в штаны от страха и сидел дома или убрался жить в другое место. Я их совершенно не боюсь. Мать считает, что они стараются устроить нам невозможную жизнь, потому что мы сумели выбиться из бедности. Они ведь знали нас и в другие, более тяжелые, времена, когда мы были такими же, как они, – простыми неудачниками. А теперь смотрят – сын у нас стал врачом, дочка учится, у меня есть мои грузовики, и этого они никак стерпеть не могут, поэтому тем или иным способом пытаются испортить мне жизнь. Они уверены: все, что у меня есть, я украл. А работать столько, сколько работал я, сами они никогда не стали бы.

– Если это такие плохие люди, тем более надо принимать меры и быть осторожным.

– Ладно, пусть только попробуют меня тронуть. Получат угощеньице, запомни. А если совсем допекут, оставлю их в этом году без пожертвований на праздники. Еще узнают, кто такой Чато. Я куда больше баск, чем все они, вместе взятые. До пяти лет ни слова не говорил по-испански. Отцу моему – царствие ему небесное! – из пулемета разнесло ногу, когда он защищал Страну басков на фронте в Эльгете. Уже в старости он лишь сжимал зубы от боли всякий раз, когда у него случались судороги. “Болит?” – спрашивали мы. “А пошел этот Франко к растакой-то матери!” – отвечал он. Его три года продержали в тюрьме и только чудом не расстреляли.

– И к чему ты мне все это рассказываешь, aita? Думаешь, боевикам не плевать на то, что произошло с твоим отцом?

– А разве они не клянутся, что защищают баскский народ? Так вот, если я не баскский народ, то скажи на милость, где он, этот их баскский народ.

Aita, ради бога! Ты должен смириться с мыслью, что ЭТА – не знаю, как лучше выразиться, – что ЭТА – уже запущенный механизм.

– Если ты хочешь, чтобы я ни черта не понял, продолжай в том же духе.

– Объясняю: ЭТА должна действовать без остановки. Иначе им нельзя. Они уже давно вступили в фазу слепого автоматизма. Если ЭТА не сеет зло, значит, ее нет, она перестала существовать, не выполняет никакой функции. Такой вот мафиозный способ действия, и он не зависит от воли членов организации. Даже ее главари не способны что-то изменить. Да, разумеется, они принимают решения, но это одна только видимость. Они просто не могут не принимать их, поскольку машину террора, если она уже набрала обороты, остановить нельзя. Теперь ты меня понимаешь?

– Нет.

– Ну, тогда тебе надо всего лишь почитать газеты.

– По-моему, ты зря паникуешь.

– Они хладнокровно расправились с Йойес, которая принадлежала к самой верхушке их шайки. Они даже своих не жалеют, а ты хочешь, чтобы они прониклись сочувствием к тебе, потому что твой отец пятьдесят лет назад сражался в батальоне баскских патриотов? Ну-ну. Меня, если честно, больше всего беспокоит твоя наивность.

– Знаешь, сын, я, конечно, не получил такого образования, как ты. Все, что ты говоришь, для меня – какая-то философия. Да, я не могу понять, как люди, которые твердят о том, что их цель – защита баскского языка, убивают тех, кто на этом языке говорит. Твердят, что желают построить свободную Страну басков, и убивают самих же басков. Совсем другое дело, когда они расправляются с гражданскими гвардейцами или с теми, кто приехал сюда к нам откуда-нибудь со стороны. Я плохо отношусь к таким вещам, но логика террористов придает этим убийствам хоть какой-то смысл.

– Нет у них никакой логики. Сплошное безумие, а может, еще и бизнес.

– В моем случае надо спустить все на тормозах. Пройдет некоторое время, и они обо мне забудут. Сам увидишь. Кое-кто в поселке перестал со мной здороваться? Ну и хрен с ними. Обойдусь как-нибудь! Знаешь, единственное, что меня по-настоящему бесит, это то, что я не могу по воскресеньям ездить на велосипеде. А в остальном – плевать мне на них с высокой колокольни.

Машина Арансасу медленно подъехала к подъезду. Первой вышла Биттори. Хмуро поглядела наверх, увидела мужа с сыном на балконе. И не стала ждать, пока поднимется в квартиру. Прямо с улицы, не заботясь о том, что ее могут услышать из других домов, закричала:

– Я уже знаю, что ты купил квартиру, не спросив меня.

Чато очень тихо Шавьеру:

– Вот кого я по-настоящему боюсь. Характер у твоей матушки не дай боже!

1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 164
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?