Родина - Фернандо Арамбуру

Биттори никуда смотреть не стала, а сразу же согласилась ехать. Футбол? Он волновал ее меньше всего. С конца года они не виделись с Нереей. Заодно она – мать-инспектор и контролер, мать, снедаемая любопытством, – хотела взглянуть на новое жилье дочери. Предыдущую квартиру – ту, что находилась в районе Торреро, довольно далеко от университета, – она знала. И вполне в свое время одобрила. Чистая и так далее. А вот нынешнюю Биттори еще не проверила. Посмотрим, посмотрим…

По дороге отец с сыном договорились, что они в квартиру Нереи заходить не будут, иначе, по словам Шавьера, еще решит, что мы приехали, чтобы провести пальцем по мебели и посмотреть, нет ли там пыли.

Мать:

– Знаешь, чистота еще никому не помешала.

Чато промолчал.

– Ama, Нерея живет с двумя соседками. Не можем же мы вламываться в их жилье как батальон инспекторов.

– А я ничего такого и не предлагала.

– Ну а если к ней кто-то зашел с личным визитом?

– Мы ее еще в четверг предупредили, что приедем.

– Наверное, я плохо объяснил свою мысль. Когда говорят про “личный визит”, имеется в виду интимная встреча.

– А это уж не наша забота.

Дело в том, что Биттори решила в любом случае подняться в квартиру дочери. Зачем? Затем что везла ей банку кальмаров в собственном соку, которые сама приготовила, банку помидоров, зеленую фасоль (между прочим, по двести восемьдесят песет за кило), черные бобы из Толосы и так далее, и так далее. Все это она перечисляла, сидя на заднем сиденье, по очереди нажимая подушечкой указательного пальца на подушечки пальцев другой руки.

– Вы что, думаете, я пойду гулять по Сарагосе с сумками, полными продуктов?

Чато не выдержал:

– Сказала бы раньше, я бы взял грузовик, ты думаешь, наша дочка умирает там с голоду?

– А ты сиди и помалкивай.

– Почему это я должен помалкивать?

– Потому что ты не мать и потому что это говорю тебе я.

Потом по просьбе Биттори они остановились на заправке в Вальтьерре. И пока она ходила в туалет, отец с сыном вышли из машины, решив размять ноги. Кто-то из них вяло предложил заглянуть в кафетерий. Второй считал, что не стоит зря тратить время, поэтому никуда они не пошли. Чато, в то время еще куривший, вытащил сигарету.

– В пятницу нам сунули в почтовый ящик куриные потроха. Черт знает во что его превратили. Не говорю уж о вони. Мать не велела тебе рассказывать. Чтобы ты не переживал.

– Если бы это зависело от меня, я заставил бы вас уехать из поселка сегодня же, как только мы вернемся из Сарагосы.

– Но от тебя это не зависит. А почтовый ящик мы уже вычистили. Нет, они меня не согнут. Все это делают люди из поселка. Кто же еще? Молодые ребята. Но если я кого из них поймаю, он это надолго запомнит. Сам знаешь моего адвоката, тот на них управу найдет.

Шавьер обвел глазами окрестности:

– Вот скажи, почему бы тебе не перевести свою фирму сюда? Посмотри, какие поля. Как тут тихо и спокойно. И автотрасса рядом. Раз – и ты в Эускади. Что ты на этот счет думаешь?

Чато повторил оценивающий взгляд сына:

– Все здесь как-то слишком сухо.

– Зато можно дышать.

– В поселке у нас тоже воздуху достаточно. Кроме того, у меня есть еще служащие, механики и водители, не забывай. А здесь я никого не знаю.

– Я не собираюсь приставать к тебе каждый раз, когда мы остаемся вдвоем. Только хочу, чтобы ты понял: если с вами, с тобой или с матерью, случится что-то серьезное, я себе этого никогда не прощу.

– Да ладно тебе, не ной раньше времени. И ведь права была твоя мать, не надо было ничего тебе говорить.

В десять утра показались первые дома Сарагосы. Холодновато (девять градусов на уличном термометре), но без дождя. На улице Лопеса Альуэ они не нашли места, чтобы припарковать машину. Сумели сделать это только на параллельной. В конце концов, вопреки долгим спорам, они втроем поднялись в квартиру Нереи. Она сама на этом настояла.

На лестнице Биттори позволила себе пошутить:

– Имей в виду, дочка, эти двое идут специально, чтобы проверить, как ты следишь за чистотой.

Чато, когда они уже вошли:

– А твои соседки?

– Их сейчас нет. Иногда на выходные они уезжают домой к родителям.

Вся семья в полном составе. Когда они собирались вчетвером в последний раз? В новогоднюю ночь. А когда увидятся в следующий раз? Следующего раза не будет, но они этого не знают. Год спустя Биттори, сидя на могильной плите, напомнила об этом Чато:

– Тогда ведь мы в последний раз были все вместе, помнишь? – Ей вообразилось, что лежащий под плитой покойный муж стал что-то возражать. – И не спорь, я совершенно в этом уверена. Позже, уже летом, Нерея пробыла с нами чуть больше недели. А Шавьер в то же время уехал в отпуск со своей санитаркой, ну той, которая пыталась его захомутать. Теперь скажи, что у меня плохая память!

У Чато была одна очень своеобразная привычка. Биттори это сравнивала со своего рода способом метить территорию. Как делают собаки. Только вот Чато оставлял по себе деньги. И хотя он постарался проделать все тайком, жена, которая видит и то, чего не видит, а если не видит, то носом чует, заметила, как он прячет два билета по пять тысяч песет в ящик письменного стола Нереи, под книгу, надеясь, что никто за ним не следит.

– Ох, какой же ты был щедрый, Чато. Особенно со своей дочкой, со своей любимицей, которая потом не явилась к тебе ни на отпевание, ни на похороны.

Нерея показала им квартиру. Здесь это, там то. А также комнаты своих соседок, куда они, разумеется, не входили, но одним глазком посмотрели, чтобы составить общее представление. Гости – как доброжелательно настроенный батальон инспекторов – следовали за ней по всей квартире, одобрительно кивая и хваля новое пристанище Нереи. И Чато, который явно взволновался, увидев дочку в незнакомых ему доме, городе и обстановке, трижды в разных ситуациях повторил одну и ту же фразу:

– Если тебе что понадобится, только скажи.

После третьего раза Биттори не выдержала:

– Ну сколько можно талдычить одно и то же!

Вчетвером они вышли на улицу. Нерея вела их, ухватившись за отцовскую руку. И шагали неспешно, довольные, разговаривая о том о сем, по Гран-виа, по бульвару Независимости, где в этот час почти не было народу, по Тубо, где в воздухе плавал аромат жареного мяса. И хотя еще не пробило двенадцати, Чато начал интересоваться, нет ли поблизости хорошего ресторана. Они зашли в базилику Богоматери Пилар. Биттори опустилась на колени, чтобы помолиться Пресвятой Деве. Тогда она еще была верующей. Остальные ждали снаружи. А ведь когда-то она хотела стать монахиней, сестрой Биттори. Они дружно смеялись, отлично понимая друг друга, пока мать их не слышала. Между тем по площади бродили типы с атрибутами “Реал Сосьедад”. Кое-кто, заметив бело-голубой шарф Шавьера, поприветствовал его.