Скандинавский детектив - Дагмар Ланг

Что произошло?

Боттмер приготовился имитировать самоубийство, обставил все как надо, написал прощальное письмо и принял снотворное. Потом пришел кто-то другой, повесил потерявшего сознание Боттмера на толстом шнуре, взятом со склада Викторсона, а коробочку со снотворным пополнил так, чтобы она выглядела нетронутой.

Когда это произошло?

Около полуночи, точнее говоря, между половиной двенадцатого и половиной первого в ночь с 15 на 16 августа.

Где это произошло?

В номере Боттмера в гостинице фру Норстрем.

Так отвечали на вопрос представители властей, так ответил и сам Пауль, но один из ответов явно был неверен. Если все ответы верны, просто немыслимо, чтобы юная пара в соседнем номере вообще ничего не слышала. Но они действительно ничего не слышали, и если не считать, что они лгут, например, чтобы помочь фру Викторсон, то на один из вопросов — что, когда и где — нужно отвечать иначе.

Почему это произошло?

Потому, что кто-то боялся.

Так полагал прокурор, так думал и сам Пауль. Удивление, вызванное неожиданным появлением Боттмера в городе, видимо, и спровоцировало убийство. Первым следствием удивления зачастую становится испуг, даже шок.

Кто совершил преступление?

Кто-то из приятелей коммерсанта Викторсона.

Но это не был единственно возможный ответ. Адвокат Боттмер имел контакты с множеством жителей Аброки. В качестве подозреваемых следовало принять во внимание и тех, кто не принадлежал к друзьям Викторсона. Но расследование надлежит разумно ограничить, чтобы не захлебнуться в версиях. Правда, надо быть готовым и к тому, что надежные следы придется отслеживать и за его рамками. Известные ограничения — вопрос рациональности, но Пауль чувствовал какую-то особую уверенность, что виновного, прежде всего, следует искать в окружении Викторсона.

Он анализировал факты, разбирал мотивы, строил и проверял разные гипотезы. Выяснил, что после долгого перерыва, занятого другими делами, он лучше ориентировался в материале, чем прежде. Его охватило вдохновение, казалось, время остановилось и ждет развязки. Прямой Сидрах, короткий и толстый Мизах, задумчиво изогнутый Абденаго так напряженно трудились, что из них просто дым валил.

Когда прозвонил будильник, Пауль проснулся и обнаружил, что под утро задремал прямо за письменным столом. Он чувствовал себя вконец разбитым и дрожал от холода, но сразу согрелся при мысли о двух важных открытиях, которые принесла бессонная ночь.

Второе важное открытие касалось аброкской загадки.

2

Пауль Кеннет уже во второй раз свернул с шоссе на извилистую дорогу в Аброку. По обе стороны раскинулись заснеженные поля.

Благоприятные обстоятельства и любезная помощь директора неожиданно подарили профессору Кеннету свободный день среди недели. Он отправился в путь еще в два часа накануне; рядом сидела Лена Атвид. В Аброке уже зажигали фонари, когда они добрались до города.

Слева от дороги высился Яблоневый холм с кварталом вилл, справа — здание суда, место действия предпоследнего акта драмы. Чуть дальше, где начинался подъем, при усилии и хорошем зрении можно было различить живую изгородь. За ней — новое аброкское кладбище, где разыгралась ночная сцена, спровоцированная заключениями Пауля.

Прямо перед ними появился мост через реку Сутар. Пауль притормозил, чтобы у прохожего спросить дорогу. Замерзшая река была занесена снегом.

— Можете проехать по той дороге, — сказал прохожий.

— А лед крепкий? — спросила Лена.

— Осторожнее со льдом, фрекен, — предупредил прохожий. — Снизу он подтаял и вас не выдержит, тем более у устья есть вообще открытая вода. — И с долей мрачного юмора добавил: — Правда, если собираетесь наложить на себя руки, тогда давайте!

Лена подняла стекло, Пауль нажал на газ.

Проехав по мосту, он свернул направо на узкую дорожку, которая вела вдоль реки к пристани.

Внешне Аброка все еще казалась прежним маленьким благополучным городком.

Прошла целая неделя с последнего судебного заседания по делу Инес Викторсон. Обвиняемой вынесли оправдательный приговор и выпустили на свободу. Но текст приговора еще не огласили, и неизвестно было, не подаст ли обвинение апелляцию в верховный суд, да и новое полицейское расследование пока никак не раскрутилось. В городке настал какой-то переходный период. Схватки в городском совете стихли, ибо пастыри утратили желание пасти. Все в Аброке были как-то выбиты из колеи и не могли вернуться в свой привычный ритм. Но голоса, которыми был полон город, звучали и сейчас: «Столько снега не было с двадцать девятого года… Говорю тебе, не прикасайся ко мне… Но все же это сделала она… Получше запри двери… Убийца ходит на свободе… Всего лишь день, всего лишь миг…»

Викторсон работал с прежним жаром, но ни он, ни члены семьи на людях не показывались. Пастора осудили условно, соборный капитул отстранил его на два месяца, так что службы вел викарий. Нотариус взял неделю отпуска и потихоньку исчез из города; жена осталась дома.

Через двадцать пять минут Пауль поставил машину на заднем дворе «Гранд-отеля». Для него и Лены Атвид день оказался очень длинным, но никто из них не чувствовал усталости. Пристань в устье реки, где широкая водная гладь не была скована льдом, показала им все, что они хотели. Теперь предстояло уведомить полицейские власти, чтобы они сделали последний решающий шаг.

Вскоре они встретились за ужином.

— Я позвонил местному прокурору, — сообщил Пауль, — но он в командировке и вернется только завтра к обеду. Так долго мы ждать не можем. Есть какие-нибудь предложения?

— Я знаю одного здешнего полицейского, зовут его Джо. Он симпатичный и веселый парень.

— Я знаю другого, любителя кроссвордов. Знает, что бородавки выводят ляписом.

— Он вряд ли следит за успехами косметики. Но тут наверняка есть и какой-нибудь начальник?

— Сержант, но я с ним еще не встречался. Официант, скажите, как зовут местного полицейского сержанта?

— Стромберг. Что будете пить?

— Минералку. Я ему позвоню, посмотрим, что получится. Но мне кажется, — заметил Пауль, когда официант удалился, — что сержант Стромберг не захочет иметь со мной ничего общего.

Пауль ошибался. Во время его последнего визита в полицейский участок его акции действительно упали, но с тех пор их курс все поднимался. Посвященные были осведомлены, что версию убийства выдвинул именно Пауль, а эксгумация четко подтвердила его реконструкцию драмы. К тому же Пауль не давал никаких интервью и не хвастался тем, что разгадал загадку, с которой не справилась полиция. Эта сдержанность еще больше укрепила его авторитет. Короче, когда после ужина он позвонил сержанту, то услышал, что тот хочет с ним познакомиться. Через десять минут Стромберг уже сидел с ними за столом.