Все не случайно - Вера Алентова

Я начала съемки в Москве, Володя уехал снимать в Медвежьегорск. Все участники его фильма вспоминают экспедицию со светлой радостью, говорят, что это было настоящее актерское счастье. Лучшего зрителя, чем режиссер Меньшов, они вспомнить не могут: он так заразительно смеялся после каждой сцены, что едва удерживался на ногах, а порой и валился от хохота, и у актеров вырастали за спиной крылья.

Многие приехали в Карелию с детьми: с папой отправилась на съемки наша Юля, Даша Юрская приехала со своими родителями, Александр Михайлов прихватил с собой сына – мальчик даже снялся в небольшом, но важном эпизоде. Фильм получился чудесный, сверкающий народным юмором, с прекрасными актерскими работами и интересными режиссерскими решениями. И еще фильм отличился невероятными по смелости находками: одно падение Михайлова в море из дверей собственного дома чего стоит! А ветви деревьев, которые в нужный момент взрываются букетами цветов! И много-много других милых сердцу мелочей и точных режиссерских решений, например деревянные мостки, которые явились, по сути, сценой, и в этой почти театральной условности мог вполне органично появиться даже военный оркестр в финале картины.

…А в это время в стране набирала обороты антиалкогольная кампания. И когда картину сдавали мосфильмовскому начальству, выяснилось: «сверху» уже поступили замечания, что в советском кино слишком много пьянства, и несмотря на то что фильм «Любовь и голуби» снимался строго по сценарию, утвержденному «Мосфильмом», руководство принимать картину отказалось.

Меньшову предложили вырезать и перемонтировать сцены, где так или иначе возникала тема выпивки. Володя сказал, что это невозможно, потому что замечательный, неповторимый образ Юрского – дяди Мити – придется вырезать целиком. Володя отказался что-либо менять, и тогда перемонтировать фильм предложили другому режиссеру.

И, что удивительно, тот согласился и приступил к переделке картины.

Меньшов ходил по квартире из угла в угол, как загнанный зверь. Он решил категорически снять свою фамилию из того, что намонтирует другой режиссер. Но как отказаться от своего детища, в которое вложено столько сил, столько любви?! Я не знала, чем можно помочь. Вернее знала, что помочь нельзя ничем. Мысли у Володи возникали самые ужасные. Не было только одной – бежать жаловаться на свою страну в американское посольство, бить себя в грудь с криками, что, мол, лауреата «Оскара» так притесняют.

Надежда была только на Бога.

Ну что ж, перемонтировал приглашенный режиссер Володину картину, посмотрело начальство на плачевный результат, почесало затылок и вызвало Меньшова на ковер, и давай его уламывать, чтоб взялся переделывать сам. Меньшов уперся и сказал: переделывать ничего не буду, могу только убрать один эпизод, правда, потом Володя жалел, что и на это согласился.

В вырезанном фрагменте случайный прохожий, замечает кружки с пивом, которые оставили на пристани Вася и дядя Митя. Он останавливается, оглядывается по сторонам и, убедившись, что пиво ничейное, выпивает одну за другой шесть кружек. Причем выпивает «по-честному», в одном кадре, без монтажных стыков. Володя долго искал мужика, который способен на такой фокус, ему было нужно, чтобы все происходило на глазах у зрителя без кинематографических уловок. И такой талант нашли, и получилась отличная смешная сценка, но, поскольку прямого отношения к сюжету она не имела, эпизод можно было убрать, не ранив фильма.

Вся эта немыслимая, глупая, трагическая история длилась полгода. Меньшов места себе не находил, начальство злилось, но в конце концов картину с вырезанным эпизодом приняли. Однако дали фильму вторую категорию и уж, конечно, ни на какие фестивали не отправляли. Вторая категория означала не только низкие постановочные, но, самое главное, искусственное сокращение аудитории – копий напечатают минимальное количество, в центральных кинотеатрах фильм не покажут, он пройдет «вторым экраном», в малых залах.

Но и этот фильм Меньшова тоже жив до сих пор. Он пробился сам, несмотря на все преграды, несмотря на то что был спрятан на задворки. Через все тернии он пробился к зрительской любви. Ему исполнилось уже больше тридцати пяти лет, но он до сих пор живет в зрительских сердцах, разобранный на цитаты. И его любят едва ли не больше, чем «Москва слезам не верит».

Через семь лет после выхода картины режиссера Меньшова с супругой пригласили в испанский город Торремолинос на международный фестиваль комедийных фильмов.

Прилетев, мы погуляли по Малаге – родине Антонио Бандераса, подышали морским воздухом, подивились красоте города, украшенного яркими апельсинами, густо висящими на ветках зеленых деревьев. Апельсины декоративные – есть их нельзя, и возникало ощущение, будто ты находишься в декорациях сказки. Нагулявшись, мы отправились в свой маленький отель, его держал очаровательный человек из тех испанских детей, которых приютил Советский Союз в 30-е годы ХХ века, он прекрасно говорил по-русски.

Володя помнил мой первый визит в Испанию по моим возмущенным рассказам и потому решил проверить копию фильма, которую будут через два дня показывать в фестивальном зале. Взяв в помощники нашего радушного хозяина, он на всякий случай отправился с ревизией. И, как выяснилось, правильно сделал. Фильм оказался сопровожден грубыми и безграмотными титрами, Меньшов схватился за голову и сказал, что в таком виде кино показывать нельзя. Целый час он нервно ходил вокруг кинозала, размышляя, как спасти ситуацию, под уговоры нашего отельера, что, может быть, как-то обойдется. Вдруг Володя остановился, резко повернулся к своему спутнику и спокойно сказал: «К черту титры, ты будешь вживую переводить! Пошли!» И двое суток они сидели в зале, наплевав на сиесту, и бесконечно крутили пленку, подыскивая точный испанский эквивалент русскому остроумию. Отельер поначалу испугался такой ответственной роли, но вскоре вошел в раж, увлекся творчеством и в результате справился с задачей великолепно! Зал был взят – хохотал неистово, и наш чудесный бывший соотечественник принимал поздравления с грандиозным успехом вместе с Меньшовым.

Картина «Любовь и голуби» получила главный приз фестиваля – «Золотую ладью».

Но самым главным призом, конечно, стала именно реакция зрителей. Хохот в огромном переполненном зале стоял невообразимый. Казалось бы, шутки в фильме скорее «для внутреннего пользования», наши реалии не будут понятны заграничной публике, да и вообще русский дух, которым пропитано кино, не окажется настолько близким в Андалусии… Но выяснилось, что язык, которым разговаривает Меньшов со зрителем, универсален и понятен. Горящие глаза в зале и горячие рукопожатия зарубежных коллег-кинематографистов дают мне право утверждать, что фильм «Любовь и голуби» мог собрать богатый урожай призов, если бы…

Следующий Володин фильм случился очень не скоро. Поиски интересного материала затянулись по объективным причинам: время наступило раздрызганное и раздрызганность эта длилась годы. Володя хотел снять серьезное кино о времени перемен, но сценарий никак не складывался в его голове. «Ширли-мырли» он снимать вообще не собирался, просто помогал молодым ребятам Андрею Самсонову и Виталию Москаленко писать сценарий. Работали они дружно, много смеялись, и в результате Володя, вложив в сценарий немало сил, влюбился в него и понял, что именно это и будет кино о настоящем времени – времени перемен, и жанр фарса для него самый подходящий.