Межвидовой барьер. Неизбежное будущее человеческих заболеваний и наше влияние на него - Дэвид Куаммен

Яп. Брат Астрид поискал это название в «Википедии» и сказал ему: вирус Марбург убивает, это могут быть большие проблемы. Врачи перевезли ее в госпиталь в Лейден, где ей обеспечили лучший уход и изолировали от других пациентов. Затем началась сыпь и конъюнктивит, после них – кровотечения. Ее поместили в искусственную кому – это была необходимая мера для лечения более агрессивными дозами противовирусных препаратов. Прежде чем она потеряла сознание, совсем незадолго до этого, Яп прошел в изолятор, поцеловал жену и сказал ей: «Увидимся через несколько дней». Анализы крови, отправленные в лабораторию в Гамбурге, подтвердили диагноз: Марбург. Состояние ухудшилось. Органы постепенно отключались, в мозг поступало все меньше кислорода, начался отек, и вскоре врачи объявили о смерти мозга.

– Они поддерживали в ней жизнь еще несколько часов, пока не приехали родственники, – рассказал мне Яп. – А потом отключили аппарат жизнеобеспечения, и через пару минут она умерла.

Врачи, шокированные безрассудством Япа, который поцеловал жену на прощание, подготовили изолятор и для него самого, но он не понадобился.

– Они еще так много не знают о Марбурге и других вирусных инфекциях, – сказал он мне.

А потом – путешественник есть путешественник – он отправился в зимний поход в Йеллоустонский парк.

79

Новости о смерти Астрид Йостен разошлись широко. Она стала первым известным человеком, который покинул Африку с активной фи-ловирусной инфекцией и умер. В 1994 г. швейцарская студентка из Кот д’Ивуара выздоровела. Был ли еще кто-нибудь, кроме них, кто садился в Африке в самолет и покидал континент, когда в его организме уже размножались вирусы Эболы или Марбург? Если и был, то экспертам об этом неизвестно. Случай с Йостен подтвердил, что вирус Марбург может путешествовать в человеке, хотя, конечно, не так эффективно, как SARS, грипп или ВИЧ-1. В восьми тысячах километров от Африки, в Колорадо, эту новость услышала другая женщина и вздрогнула, заметив очевидное сходство. Она тоже бывала в «Пещере питонов».

Мишель Барнс – энергичная женщина возрастом под пятьдесят, голубоглазая и рыжеволосая, одна из семи детей в ирландской католической семье из Айовы. Она заядлая альпинистка и велосипедистка, туристка и путешественница; раньше она работала на Outward Bound, а сейчас служит временным управляющим (при необходимости исполняет обязанности в переходные периоды) и разруливателем проблем некоммерческих организаций. В день, когда я встретился с ней в офисе в центре города Боулдер, она была одета в красный свитер и шарф и выглядела совершенно здоровой и профессиональной. Рыжий цвет, весело объяснила она мне, не настоящий. Настоящий уже ушел. В начале 2008 года у нее начали выпадать волосы, а те, что не выпали, поседели «буквально за одну ночь». Это был один из менее значительных эффектов от таинственной болезни, которая чуть не убила ее в январе, вскоре после того, как она вернулась из Уганды.

Ее история оказалась очень похожей на ту, что Яп Тааль рассказал мне об Астрид, но с несколькими важными различиями, главным из которых, очевидно, было то, что Мишель Барнс осталась в живых. Другое отличие – в том, насколько же трудно оказалось получить правильный диагноз. Мишель и ее муж Рик Тейлор, глава строительной компании, были очарованы Африкой – так же, как Яп и Астрид. Они тоже уже бывали в Африке раньше, обычно – самостоятельно, без помощи туроператоров. Им тоже в этот раз захотелось посмотреть на горных горилл. И на этот раз все-таки пришлось обратиться к «приключенческому» турагентству, потому что разрешение на визит к гориллам можно получить только от этих компаний. В расписании путешествия значилась поездка с севера на юг по природным достопримечательности запада Уганды – опять-таки, как у Япа и Астрид, – а ее кульминацией должен был стать визит к большим обезьянам в Бвинди. Промежуточной остановкой стал Национальный парк королевы Елизаветы на восточном берегу озера Эдуард. Это более сухая, равнинная экосистема – классическая восточноафриканская саванна, полная львов, слонов и других крупных млекопитающих, которые собираются у водопоя на рассвете и закате. Днем в парке королевы Елизаветы невыносимо жаркое и яркое солнце, так что смотреть там особенно нечего. И в один из таких дней отдыха, когда им часов пять было нечего делать, гид объявил, что они пойдут в пещеру. Вместо львов и слонов их сегодня ждут питоны и летучие мыши.

Барнс и ее группа прошли то же самое расстояние по лесу Марамагамбо и вошли в ту же самую пещеру с неровным полом, залепленным гуано. По стенам, как она вспоминала, ползали большие мохнатые пауки. Потолок был низким, и спящие летучие мыши висели буквально в метре над головами людей. Некоторые летучие мыши летали туда-сюда, громко вереща. В пещере стоял кислый, ужасный запах. Приходилось карабкаться по склизким камням. Барнс – альпинистка, так что, как она объяснила мне, всегда очень внимательно следит, куда ставит руки. Нет, она не прикасалась к гуано. Нет, с ней не сталкивалась летучая мышь. Ее группа прошла немного в глубину пещеры и оказалась на своеобразном мезонине, с которого открывался вид на нижний «этаж». Сверху висели летучие мыши, снизу лежали два питона. Некоторые другие туристы быстро ушли. Они с Риком задержались, пытаясь хорошенько запечатлеть сцену в памяти.

– Когда мы снова увидим питонов и летучих мышей в пещере? – сказала она мне, потом быстро поправилась, едко добавив: – Уверяю вас, больше никогда.

Через двадцать минут они уже достаточно насмотрелись. Вот и все: никаких трагических случайностей, ничего драматичного.

– Я совершенно определенно не прикасалась к летучим мышам и не трогала гуано, по крайней мере, сознательно.

Они пришли обратно к своей машине, где гид уже приготовил для них обед. Перед едой Барнс использовала антисептик для рук, который взяла специально для таких случаев. К концу дня они вернулись в парк королевы Елизаветы – как раз к закату, чтобы посмотреть на более привлекательных обитателей Африки. То был конец декабря 2007 г., сочельник.

Домой они приехали на Новый год. Потом Мишель быстро уехала снова – в Айову, побывать у родителей. 4 января, уже прибыв в Су-Сити, она проснулась с ощущением, словно ей в голову кто-то забил гвоздь.

У нее ломило все мышцы, поднялась температура и началась жестокая, сверлящая головная боль. Подозревая, что ее могло укусить какое-нибудь насекомое, она попросила родителей осмотреть ее волосы и кожу головы.

– Конечно же, ничего они не нашли. А потом, днем, у меня на животе появилась сыпь.

Сыпь распространялась. К ломоте, болям,