Приключения Оливера Твиста - Чарльз Диккенс

— Что значит укупорка и пожизненный? — спросилмистер Болтер. — Что толку объясняться со мной на таком языке? Почему выне говорите так, чтобы я мог вас понять?

Феджин хотел было перевести эти таинственные выражения напростой язык, и, получив объяснение, мистер Болтер узнал бы, что сочетание этихслов означает по жизненную каторгу, но тут беседа была прервана появлениемюного Бейтса, руки которого были засунуты в карманы, а лицо перекосилось,выражая полукомическую скорбь.

— Все кончено, Феджин! — сказал Чарли, когда он иего новый товарищ были представлены друг другу.

— Что это значит?

— Они отыскали джентльмена, которому принадлежиттабакерка. Еще два-три человека явятся опознать его, и Плуту придется пуститьсяв плавание, — ответил юный Бейтс. — Мне, Феджин, нужны траурный костюми лента на шляпу, чтобы навестить его перед тем, как он отправится впутешествие. Подумать только, что Джек Даукинс — молодчага Джек — Плут — ЛовкийПлут уезжает в чужие края из-за простой табакерки, которой цена два с половинойпенса. Я всегда думал, что если такое с ним случится, то по меньшей мере из-зазолотых часов с цепочкой и печатками. Ох, почему он не отобрал у какого-нибудьстарого богача все его драгоценности, чтобы уехать как джентльмен, а не какпростой воришка, без всяких почестей и славы!

Выразив таким образом сочувствие своему злосчастному другу,юный Бейтс с видом грустным и угнетенным опустился на ближайший стул.

— Что это ты там болтаешь? — воскликнул Феджин,бросив сердитый взгляд на своего ученика. — Разве не был он на голову вышевсех вас? Разве есть среди вас хоть один, кто бы мог до него дотянуться и вчем-нибудь сравняться с ним?

— Ни одного, — ответил юный Бейтс голосом,охрипшим от огорчения. — Ни одного.

— Так о чем же ты болтаешь? — сердито спросилФеджин. — О чем ты хнычешь?

— О том, что этого не будет в протоколе, — сказалЧарли, которого взбудоражили нахлынувшие сожаления, побудив бросить открытыйвызов своему почтенному другу о том, что это не будет указано в обвинительномакте, о том, что никто никогда до конца не узнает, кем он был. Какое место онзаймет в Ньюгетском справочнике?[42] Может быть, вовсе непопадет туда. О господи, какой удар!

— Ха-ха! — вскричал Феджин, вытягивая правую рукук мистеру Болтеру и, словно паралитик, весь сотрясаясь от собственногохихиканья. — Посмотрите, как они гордятся своей профессией, мой милый. Нечудесно ли это?

Мистер Болтер кивнул утвердительно, а Феджин, в течениенескольких секунд созерцавший с нескрываемым удовлетворением скорбь ЧарлиБейтса, подошел к сему молодому джентльмену и потрепал его по плечу.

— Полно, Чарли, — успокоительно сказалФеджин, — Это станет известно, непременно станет известно. Все узнают,каким он был смышленым парнем, он сам это покажет и не опозорит своих старыхприятелей и учителей. Подумай о том, как он молод. Как почетно, Чарли, получитьукупорку в такие годы!

— Пожалуй, это и в самом деле честь, — сказалЧарли, немножко утешившись.

— Он получит все, чего пожелает, — продолжалеврей. — Его будут содержать в каменном кувшине, как джентльмена, Чарли.Как джентльмена. Каждый день пиво и карманные деньги, чтобы играть в орлянку,если он не может их истратить.

— Да неужели? — воскликнул Чарли Бейтс.

— Все это он получит, — ответил Феджин. — И унас будет большой парик — такой, что лучше всех умеет болтать языком, чтобы егозащитить. Плут, если захочет, и сам может произнести речь, а мы ее всюпрочитаем в газетах: «Ловкий Плут — взрывы смеха, с судьями конвульсии». Нукак, Чарли, э?

— Ха-ха! — захохотал Чарли. — Вот будетпотеха! Верно, Феджин? Плут-то им досадит, верно?

— Верно! — воскликнул Феджин. — Уж ондосадит.

— Да что и говорить, досадит, — повторил Чарли,потирая руки.

— Мне кажется, я его перед собой вижу, — сказалеврей, устремив взгляд на своего ученика.

— Я тоже! — крикнул Чарли Бейтс. — Ха-ха-ха!Я тоже. Я все это вижу, ей-богу, вижу, Феджин. Вот потеха! Вот уж взаправдупотеха! Все большие парики стараются напустить на себя важность, а Джек Даукинсобращается к ним спокойно и задушевно, будто он родной сын судьи и произноситспич после обеда. Ха-ха-ха!

В самом деле, мистер Феджин столь искусно воздействовал наэксцентрический характер своего молодого друга, что Бейтс, который сначала былсклонен почитать арестованного Плута жертвой, смотрел на него теперь как напервого актера на сцене, отличающегося беспримерным и восхитительным юмором, ис нетерпением ждал часа, когда старому его приятелю представится стольблагоприятный случай обнаружить свои таланты.

— Мы должны половчее разузнать, как идут у него деласейчас, — сказал Феджин. — Дай-ка я подумаю.

— Не пойти ли мне? — спросил Чарли.

— Ни за что на свете! — ответил Феджин. —Рехнулся ты, что ли, мой милый, окончательно рехнулся, если вздумал идти туда,где… Нет, Чарли, нет. Нельзя терять больше одного за раз.

— Я думаю, сами-то вы не собираетесь идти? —сказал Чарли, шутливо подмигивая.

— Это было бы не совсем удобно, — покачиваяголовой, ответил Феджин.

— А почему бы не послать этого нового парня? —спросил юный Бейтс, положив руку на плечо Ноэ. — Его никто не знает.

— Ну что же, если он ничего не имеет против… —начал Феджин.

— Против? — перебил Чарли. — А что он можетиметь против?

— Ровно ничего, мой милый, — сказал Феджин,поворачиваясь к мистеру Болтеру, — ровно ничего.

— О, как бы не так! — возразил Ноэ, пятясь к дверии опасливо качая головой. — Нет, нет, бросьте! Это не входит в моиобязанности.

— А какие он взял на себя обязанности, Феджин? —спросил юный Бейтс, презрительно созерцая тощую фигуру Ноэ. — Удирать,когда что-нибудь неладно, и есть по горло, когда все в порядке? Это, что ли,его занятие?

— Не все ли равно? — возразил мистерБолтер. — А ты, малыш, не позволяй себе вольностей со старшими, не то тебене поздоровится.

В ответ на эту великолепную угрозу юный Бейтс так неистовозахохотал, что прошло некоторое время, прежде чем Феджин мог вмешаться иобъяснить мистеру Болтеру, что в полицейском управлении ему ничто не грозит,ибо ни отчет о маленьком дельце, в котором он участвовал, ни описание его особыеще не препровождены в столицу и, по всей вероятности, его даже не подозреваютв том, что он искал в ней приюта, а потому — если он надлежащим образомпереоденется, то может посетить это место с такой же безопасностью, как ивсякое другое в Лондоне, тем более что из всех мест оно самое последнее, гдеможно ждать добровольного его появления.