Разгадай меня - Тахира Мафи

Наверное, я уже сплю и мне просто снится сон.

— Джульетта…

Боже! Только не это!

— Ты что тут делаешь?! — резко и достаточно громко шепчу я через закрытую дверь.

— Мне очень нужно с тобой поговорить.

— Вот прямо сейчас? Тебе нужно со мной поговорить?

— Да, это очень важно, — подтверждает Уорнер. — Я слышал, что Кент говорил тебе, будто эти две девушки проведут в медицинском отсеке всю ночь, и понял, что это будет лучшее время, чтобы поговорить с глазу на глаз.

— Ты подслушивал мой разговор с Адамом? — Я начинаю паниковать. А вдруг он услышал что-то очень личное.

— Меня абсолютно не интересует ваша с Кентом беседа, — совершенно безразличным тоном произносит он. — Я ушел сразу после того, как понял, что ночью ты будешь в комнате одна.

— Ах вот как, — выдыхаю я. — А как ты вообще сюда проник и почему тебя охрана не остановила?

— Может быть, ты мне все-таки откроешь и тогда я все объясню по порядку?

Я не двигаюсь с места.

— Прошу тебя, любовь моя. Я тебя ничем не обижу. Ты должна бы это уже и сама понимать.

— У тебя будет пять минут. Потом я лягу спать, договорились? Я очень устала.

— Хорошо, — соглашается он. — Пять минут.

Я набираю в легкие воздух. Открываю дверь. Окидываю его быстрым взглядом.

Он улыбается и смотрит на меня так, будто считает свое поведение совершенно нормальным и вполне оправданным.

Я осуждающе качаю головой.

Он проскальзывает в комнату и сразу усаживается на мою кровать.

Я закрываю дверь, прохожу через всю комнату и устраиваюсь напротив него на кровати Сони. И только теперь, вспомнив, во что я одета, понимаю, насколько я обнажена перед ним. Я закрываю туловище руками, прижимаю их к груди, хотя, конечно, он не может меня видеть в темноте, и одновременно пытаюсь проигнорировать легкий холодок, царящий в комнате. Я все время забываю, что мой костюм все время контролирует температуру моего тела, а мы вообще-то находимся глубоко под землей.

Уинстон — просто гениальный изобретатель, ведь именно он создавал этот костюм специально для меня.

Уинстон.

Уинстон и Брендан.

Я очень надеюсь, что с ними все будет в порядке.

— Ну и… в чем дело? — спрашиваю я Уорнера. Я не вижу ровным счетом ничего в кромешной тьме, вернее, едва различаю его неясный силуэт. — Зачем ты ушел из коридора? Я же попросила тебя подождать.

Тишина длиной в несколько ударов сердца.

— Твоя постель куда более удобная, чем моя, — спокойно замечает он. — У тебя есть подушка. И настоящее одеяло. — Он смеется. — Да ты тут устроилась, как королева. К тебе здесь хорошо относятся.

— Уорнер… — Я начинаю нервничать. Я обеспокоена. Мне буквально становится не по себе. Я чуть заметно дрожу, но вовсе не от холода. — Что происходит? Почему ты пришел сюда?

Молчание.

Полная тишина.

И вдруг.

Напряженное дыхание.

— Я хочу, чтобы ты ушла вместе со мной.

И тут весь мир перестал вращаться.

— Когда я завтра отсюда уйду, — поясняет он, — я хочу, чтобы ты тоже ушла со мной. Мне не удалось поговорить с тобой об этом раньше, и я подумал, что утром с тобой разговаривать об этом было бы не очень удобно.

— Ты хочешь забрать меня с собой. — Я не уверена, что продолжаю дышать.

— Да.

— То есть ты хочешь, чтобы я сбежала вместе с тобой. — Нет, этого не может быть.

Пауза. Потом:

— Да.

— Не могу в это поверить. — Я мотаю головой и никак не могу остановиться. — Ты действительно спятил.

Я чуть ли не физически слышу, как он улыбается в темноте.

— Где ты? Мне кажется, что я разговариваю с призраком.

— Я здесь.

— Где?

Я поднимаюсь со своего места.

— Я тут.

— Все равно я тебя не вижу, — говорит он, но его голос почему-то сейчас звучит гораздо ближе, чем раньше. — А ты меня видишь?

— Нет, — лгу ему я, стараясь не обращать внимания на внезапно возникшее напряжение. Мне даже показалось, что расстояние между нами так же неожиданно наполнилось электричеством.

Я делаю шаг назад.

Я чувствую его руки на своих предплечьях. Я чувствую прикосновение его кожи к моей коже и едва сдерживаю дыхание. Я не могу пошевельнуться. Я молчу, а тем временем его ладони перемещаются на мою талию, ощупывая тонкий материал майки, которая едва прикрывает верхнюю половину моего туловища. Его пальцы гладят нежную кожу на моей пояснице, прямо под майкой, и я уже устала считать, сколько раз сердце у меня сбивалось с такта.

Теперь мне нужно наполнить легкие воздухом, мне не хватает кислорода.

Я стараюсь не делать никаких движений руками.

— Неужели возможно такое, — шепчет он, — что ты не чувствуешь этого пламени, возникающего между нами? — Его пальцы снова начинают исследовать мои руки, при этом прикосновение его на удивление мягкое. Пальцы проникают под майку, и это чувство буквально разрывает меня на части. У меня начинает ныть все тело, кровь отчаянно пульсирует, и я стараюсь убедить себя, что не нужно терять голову. Но тут я чувствую, как спадают бретельки с моих плеч, и весь мир в тот же миг останавливается.

Воздух недвижим.

Моя кожа словно перепугана.

Даже мои мысли будто бы перешептываются.

2

4

6 секунд проходит, но я никак не начну дышать.

Потом я чувствую, как его губы касаются моего плеча, нежно и обжигающе, так нежно, как будто это легкое дуновение ветерка, а не поцелуй парня.

И еще раз.

Теперь на ключице, и мне кажется, что я сплю, и мне снится чудесный сон, и вновь пробуждается забытое ощущение любви и заботы. Это как боль, которую нужно успокоить, это горячая сковородка, которую бросили в ледяную воду. Это разрумянившаяся щека, прижатая к прохладной подушке в жаркую ночь. И я думаю «да!», я думаю «вот так!», я думаю «спасибо-тебе-спасибо-тебе-спасибо-тебе!»

и только потом до меня доходит, что его губы касаются моего тела, а я ничего не делаю для того, чтобы остановить его.

Он отстраняется от меня.

Но глаза у меня не открываются.

Он дотрагивается кончиком пальца до моей нижней губы.

Он обводит пальцем контур моего рта, потом проводит по линии между губами, и губы у меня раскрываются сами, хотя я их ни о чем не просила, и тогда он еще теснее приближается ко мне. Я чувствую, что он уже совсем близко, он наполняет собой воздух вокруг, и вот уже рядом со мной больше нет ничего, только он один и легкий аромат свежего мыла и еще чего-то неопределяемого, чего-то сладкого, чего-то горячего, того, что имеет именно его запах. Он принадлежит ему, и теперь мне кажется, что его самого вылили в бутылку, и я тону в ней, я даже не сознаю того, что сама прижимаюсь к нему, вдыхаю запах его шеи, и только потом обращаю внимание на то, что его пальцы больше не путешествуют по моим губам, потому что они уже переместились мне на талию, и он говорит: