Вирус забвения - Вадим Панов

Лохлан сидел под полом где-то в самом начале коридора, ведущего в салон самолета. Надо думать, шикарный, с отделкой настоящим деревом и черт его знает чем еще, салон. Почти в этом месте – скорее всего, немного ближе к салону – будет проходить тот, кто понесет Книгу. Теперь главное – выбрать правильный момент. Потому что ошибиться нельзя – попытка будет всего одна.

Что-то странное происходило в душе Лохлана. Чувства бурлили, страх сменялся решимостью, решимость – сомнением. Зачем он участвует во всем этом, для чего ему понадобилась эта Книга? Он не знал ответов, но был убежден, что так нужно, что он обязан. Он ощущал непонятную ответственность, которую нес на себе, и отказаться сейчас означало лишь одно – он не выполнит то, ради чего все это начиналось. Хорошо бы еще узнать, что именно начиналось.

Обычно в такие минуты вынужденного и оттого томительного ожидания люди что-нибудь вспоминают. Обсасывают детали почти завершенной операции, вспоминают близких и лучшие моменты своей жизни, понимая, что, если не получится, конец близок. Но это – обычно. К Лохлану такая расстановка не имела отношения: ему нечего было вспоминать, ибо память была пуста. Он помнил о жизни, об устройстве мира, о Катастрофе. Общие сведения, никаких четких фактов. И ничего, что относилось бы к его собственной жизни. Ничего, абсолютная пустота!

Над головой послышался легкий шорох. Кто-то приближался. Еще не время: Лохлан не чувствовал, что Книга рядом. Наверное, это пилоты или кто-то из сопровождения.

Но внутри заныло, словно кто-то невидимый сжал сердце, вонзив в беззащитную мышцу острые, словно у орла, когти. Лохлан знал, что это – это были духи Лоа, они пытались оградить человека своей Традиции от вмешательства чужих сил. Пускай пытаются, раз уж так повелось, придется и в этот раз объяснять им, кто здесь главный. Тем более Книга не помогала духам Лоа, она отбирала у них силы, почти полностью блокируя то, что позволяло им орудовать здесь, в Срединном мире.

Ну что ж, посмотрим, кто окажется сильнее.

«Avva marda avva, cuar…»

Бойд не слушал Мортенса. Нет, он, конечно, слышал его, но – не слушал. Ему было наплевать, что говорит директор СБА. Мортенс выиграл. По всем статьям, не оставив шансов противнику. Можно успокаивать себя тем, что так сложились обстоятельства, можно во всем обвинить случай, но Шотландец понимал, что вина лежит только на нем. Он принимал решение, он строил планы, он послушал Лохлана Флетта, который убедил, что все возможно. Это все сделал Бойд, так что и отвечать ему.

Мортенс предлагал сделку. Его устраивал Бойд в качестве союзника, он ценил его организаторские способности, он нуждался в сильных лидерах на некорпоративных территориях и так далее и тому подобное. Бойд был ему удобен, он показал свою силу и теперь стал вполне понятен.

Не устраивало Мортенса окружение Бойда. Те, кто сейчас воевал на улицах Анклава, кто непосредственно осуществлял все планы Шотландца.

Бойд задумался о том моменте, когда решил, что нужно захватить власть в Анклаве. Точнее – когда он решил, что сделать это возможно. Ответа не было, он не принимал подобного решения. Если следовать воспоминаниям, решение появилось само по себе, он ни о чем не раздумывал, просто в какой-то момент времени решил, что дело по плечу, и взялся за его осуществление. И постоянно рядом был Лохлан. Он говорил, показывал, убеждал. Слова рыжего профессора звучали убедительно даже сейчас, когда предельно ясно, что ничего не получилось.

Кто же ты, загадочный профессор социопсихологии из Университета Эдинбурга?

– Вы слышали о таком ученом – Лохлане Флетте? – Бойд перебил Мортенса, продолжающего толковать о «кнутах и пряниках», которые ожидают Шотландца.

– Почему я должен знать о нем? – Мортенс неподдельно удивился.

Бойд пожал плечами. Даже если Флетт человек СБА, с чего бы Мортенсу раскрывать своих агентов?

– Просто спросил. Мне интересна судьба этого человека.

– О некоторых людях из вашего окружения мы подумаем позже, – заверил Мортенс. – А сейчас мне бы хотелось узнать ваше мнение по поводу моих предложений. Думаю, в сложившейся ситуации более выгодную сделку и представить трудно.

– Разумеется, – кивнул Бойд.

– Тогда…

Шотландец не слушал, что будет «тогда». Для него никакого «тогда» уже не будет, осталось только прошлое и маленький кусочек «сейчас», одно мгновение, целая бесконечность образов и воспоминаний. Миг, вместивший в себя всю жизнь.

Детство на окраинах Эдинбурга. Аласдер рано лишился родителей, в десять лет он уже состоял в одном из кланов Скотланд-Ярда, а в четырнадцать сколотил собственный отряд из таких же, как он, отморозков. Он рано понял, что́ деньги значат в этом мире, но власть – дороже любых денег. Тогда он стал Бойдом, вспомнив свое шотландское происхождение. Он стал Шотландцем, сделав тартан клана Бойд официальным «знаменем» своей шайки. Он боролся с конкурентами, безжалостно уничтожая их, подставляя и сталкивая друг с другом. Он старался оградить простых людей от разборок кланов на своей территории. Люди – это дойные коровы, которые в конечном итоге за все и платят; незачем расстраивать коров: живя в мире и спокойствии, они будут приносить больше молока. Бойд прослыл этаким Робин Гудом, который освободил Скотланд-Ярд от ига обнаглевших бандитов. В его клан шли охотно, большинство относилось к нему с симпатией.

Шотландец вспомнил день, когда они покончили с Ибрагимом ар-Рахманом. В тот день Бойд стал полновластным хозяином территории Оксганс. Он был королем здесь, никто не стоял выше, и никто не изъявлял желания подняться над ним. Они появятся, те, кто захочет отнять свой кусок пирога, но это будет потом. А сейчас… В тот момент Бойд понял, что ему больше нечего делать в этой жизни. Он достиг вершины, не вершины вообще, а своей собственной – выше головы, как говорится, не прыгнешь. Все, что лежало над, для Бойда уже было вне досягаемости. Кто мог хотя бы помыслить отобрать власть в Анклаве у СБА? Мощной, отлично вооруженной людьми, технологиями и банально – оружием организации, за спиной которой стояли все верхолазы Анклава.

Шотландец пребывал на грани личного краха – для него утратился смысл жизни, он больше не мог двигаться вперед, как привык делать всю жизнь. «Перед» для него больше не существовал.

И именно тогда появился Лохлан. Именно тогда все изменилось. Именно тогда началось то, что сейчас заканчивалось за окном. Именно тогда Лохлан Флетт начал внедрять в жизнь какой-то план, смысл которого Бойд не постиг до сих пор.

Рыжий бродяга, похожий на Лохлана, в толпе у блокпоста. Он брызнул чем-то в лицо Шотландцу. Бобби хотел убить его, но Бойд не позволил.

Да кто ты такой, черт возьми, Лохлан Флетт?!

Это была последняя мысль Аласдера МакДональда по прозвищу Бойд. Шотландец не мог предать свой клан, не мог предать людей, которых, получается, и так обманул. Он не имел права отдавать себя в распоряжение Мортенса, который прекрасно знал, как воспользоваться добычей.