Рабыня страсти - Бертрис Смолл

— Добро пожаловать домой, Али Хассан! — сказала Зейнаб с улыбкой.Она поспешно сняла с его широких плеч плащ.

— Пахнет здесь, как в розовом саду самого Аллаха! — сказалон, нюхая воздух, — он не вполне еще понял, нравится ли ему это.

— Я собираюсь омыть твое тело, — твердо сказала она. —Человек, который неделю не слезал с седла, неминуемо должен пропитатьсянасквозь запахом конского пота, да и своего собственного. Я не приближусь ктебе, Али Хассан, покуда ты не будешь пахнуть, как цветок розы.

Он разразился оглушительным хохотом. Вдруг на душе у негостало легко и приятно. А ведь целую неделю он пылал яростью, и от него порядкомдосталось всем поголовно его воинам. Он не мог выкинуть из головы Зейнаб, идаже то, что он изнасиловал поочередно троих женщин, не охладило его страсти…Ничего не помогало. Он не желал их. Он желал лишь свою Рабыню Страсти. Иворотился он, полный решимости овладеть ею во что бы то ни стало — пусть дажесилой. Он не мог выносить более отсрочек! И вот она уже поджидает его. Нет,положительно Али Хассан был в восторге.

— Так придется мне мыться, а? — он хмыкнул. — Не могу дажеприпомнить, когда в последний раз я принимал ванну… А, кстати, где ты ееоткопала?

— Просто сунула кое-что в лапу одному из стариков — бондарю.Он все охотно исполнил. Потом еще кое-чем поманила женщин — и к моим услугамоказался довольно сносный выбор ароматных масел и душистого мыла, — с усмешкойотвечала ему Зейнаб. Она расстегнула его рубашку и стянула ее через голову. —Фу, какая ужасная вонь! — и рубашка упала на пол, а Зейнаб брезгливо отпихнулаее ногой.

— Ты находчивая женщина… — оскалился Али Хассан.

— Да, — покорно согласилась она и, взяв его за руку, подвелак стулу и усадила:

— Сиди, Али Хассан! Надобно снять с тебя сапоги. — Онавзялась за одну его ногу, приподняла ее, оседлала, повернувшись к нему задом, ивластно скомандовала:

— Толкай меня в зад другой ногой! С усмешкой он повиновался— и первый сапог с легкостью был снят. Затем вышеописанная процедура былаповторена с другой ногой. Повернувшись, Зейнаб сказала:

— Теперь встань: снимем-ка с тебя штаны, Али Хассан. Ониневероятно грязны. Всю эту одежду надобно спалить! — Ее пальчики тем временемрасстегивали пряжку его ремня. Затем она быстрым движением стянула штаны. — Атеперь в ванну, Али Хассан! — скомандовала она.

— Я в твоих руках, красавица! — он отшвырнул штаны изабрался в ванну, где уселся поудобнее на специальное сиденьице. Его черныеглаза широко раскрылись, когда он увидел, что Зейнаб будничным движениемосвобождается от бледно-лилового кафтана — того самого, в котором он еепохитил.

— Ч-что это ты делаешь? — проговорил он сдавленным голосом.

— Ну не думаешь же ты, в самом деле, что я буду мыть тебя,стоя снаружи, Али Хассан? — бесстрастно сказала она. — Я составлю тебекомпанию. К несчастью, другой одежды у меня тут нет… К тому же не в моихправилах мыться одетой. — И Зейнаб забралась в ванну.

— Но помни хорошенько, Али Хассан, — нынче ночью нашустрасть в должное русло направляю я! Позже, когда ты вполне поймешь, что значитобладать Рабыней Страсти, верховодить станешь ты. Ежели же ты поведешь себясловно лесной зверь, я не смогу подарить тебе воистину неземного блаженства… Тыпонимаешь меня? Согласен мне подчиниться? Я горжусь своими талантами и желаю ихпроявить нынче же — и сполна!

В его черных глазах вспыхнуло пламя. Чтобы женщинаверховодила им в любви? Такого он еще не испытывал… Али Хассан кивнул:

— Как ты пожелаешь, Зейнаб. Я — глина в твоих нежныхпальчиках. Делай что пожелаешь — лишь дай мне вкусить тех легендарныхвосторгов, которыми может одарить мужчину лишь Рабыня Страсти! Как я тосковалпо тебе эту долгую неделю, как ждал…

— Нынче ночью… — соблазнительно промурлыкала она. — И с неюне смогут сравниться все твои прежние ночи, вместе взятые…

Огонь в глазах Али Хассана разгорелся еще ярче.

— Открой рот, — велела она и, когда он подчинился, приняласьтереть его зубы куском грубой ткани. Затем подала ему маленький серебряныйбокал:

— Набери эту жидкость в рот, Али Хассан, но не глотай, ахорошенечко прополощи и выплюнь назад в бокал. Любовник не должен оскорблятьвозлюбленную нечистым дыханием. — Когда он, словно завороженный, проделал все,что она велела ему, Зейнаб объяснила:

— Я вычистила тебе зубы смесью измельченной пемзы и мяты. Аполоскание приготовлено из смеси настоев мяты и гвоздики, перемешанных с вином.

Сердце Али Хассана бешено забилось, когда Зейнаб подарилаему нежный поцелуй.

— О-о-о, вот так гораздо лучше! — одобрительно произнеслаона, причмокнув. — Любовник должен быть приятен во всех отношениях — в томчисле и на вкус… А теперь, Али Хассан, займемся твоей головой. — Она быстро иумело вымыла короткие черные волосы Али Хассана. Они чуть вились, но были грубына ощупь и совершенно не походили на волосы тех мужчин, что она знала прежде…Потом она досуха вытерла голову Али Хассана полотенцем. Затем, взяв чистую исвежую салфетку, она вымыла ему лицо, попутно изумившись, сколь сильноиспачкалась белоснежная ткань… — Полно, да умывался ли ты хоть раз с тех пор,как уехал? — спросила она, оттирая его черную шею и уши.

Но разомлевший Али Хассан молчал. Теплая вода приятнорасслабляла усталые мускулы. Как же приятно ему было! Наконец, он ленивопромолвил:

— У нас не было времени поспать, не то что умыться… Скажи,Зейнаб, ты всякий раз так обихаживаешь любовника, когда он навещает тебя?

— Прежние мои мужчины были все сплошь высокородные икультурные, — откровенно отвечала она. — Ни один из них не лез ко мне в постельсо вшивой бородой и грязным лицом…

— Отныне мы всегда будем купаться вместе! — пообещал АлиХассан. — А когда я завоюю Алькасабу Малику, ты будешь жить во дворце. Но это яуже тебе пообещал… Я наполню твою ванну не водой, а всеми мыслимымиблаговониями, и мы будем наслаждаться вместе…

Зейнаб смолчала, но наградила его легкой улыбкой. Онавсецело сосредоточилась на заботах об его теле. Ведь в ее задачу входилонасколько возможно растянуть этот процесс…Наверняка луна уже скрылась загорами! Грациозным и неторопливым движением она взяла мочалку и щедро намылилаее, затем принялась тереть его широченную грудь, сплошь поросшую чернымиспутанными волосами. Вскоре на груди появилась обильная пена — и соски АлиХассана среди нежной белизны, нежно-розовые, выглядели странно беззащитными…Осторожно она сполоснула его. Потом вымыла одну руку, затем ладонь, вычистиланогти… Потом неторопливо занялась другой рукой. Повернув его, она сталатщательно тереть его волосатую спину, периодически смывая пену и щедро поливаяего ароматной водой.