Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра  - Николай Лузан

Не прошло и часа с начала работы, как в кабинете раздался телефонный звонок. Звонил Федоров. Он срочно потребовал к себе Светлова, чтобы дать ему еще более ценные указания. Гадчидзе остался один. В задуманном контрразведчиками оперативном эксперименте наступил момент истины.

Находившиеся на командном пункте Аниченко, Сердюк, Писаренко и Борисов впились взглядами в экран дисплея. Видеокамеры скрытого наблюдения, установленные в кабинете оперативного отдела, бесстрастно фиксировали каждое движение Гадчидзе. После ухода Светлова он, помедлив, бросился к двери, закрыл их на ключ и ринулся к его компьютеру.

Писаренко первым заметил в руках Гадчидзе флешку и, не сдержавшись, воскликнул:

— Достал! Вставляет!

— Клюнул! Клюнул! — торжествовал Борисов.

— Тихо! Не на рыбалке! — цыкнул Аниченко и сосредоточился на том, что происходило в кабинете оперативного отдела.

Гадчидзе, оглядываясь на дверь, лихорадочно двигал пальцами по клавиатуре ПЭВМ Светлова. Контрразведчики постарались максимально усложнить ему работу, и с помощью Федорова насытили «простыню» таблицами.

— Как бы не запутался… — в голосе Сердюка звучала тревога.

— А нет ли лишнего на ПЭВМ? — задался вопросом Писаренко.

Аниченко бросил взгляд на Борисова. Тот энергично замотал головой и заверил:

— Я лично проверял ПЭВМ перед тем, как вернуть ее Светлову. Все подлинные секретные материалы удалены.

— Надеюсь, — буркнул Аниченко и распорядился: — Петр Николаевич, скажи технарям, пусть дадут картинку крупнее.

Борисов позвонил на пункт технического контроля. Через мгновение на экране возникло потное лицо Гадчидзе, а затем экран ПЭВМ. На нем высветился план комплексного занятия с расчетами пуска дивизиона ПВО. В запале шпион не остановился на нем и продолжил копировать другую дезинформацию — директиву командующего.

— Зарвался, мерзавец! Василий Сергеевич, надо заканчивать! — предложил Сердюк.

— Да, — согласился Аниченко и потребовал: — Петр Николаевич, звони Федорову, пусть запускает Светлова.

Борисов снова засел за телефон. Гадчидзе словно что-то почувствовал, прекратил копировать документы. Когда Светлов возвратился в кабинет, то он уже занимал место за своим столом и делал вид, что вносит изменения в учетные таблицы. На командном пункте операции перевели дыхание и расслабились, но ненадолго. Секреты жгли карман Гадчидзе, ему не сиделось на месте. Сославшись на острую головную боль, он покинул кабинет.

На выходе из штаба Гадчидзе ждали разведчики наружного наблюдения. Их доклад добавил настроения контрразведчикам. Шпион не заподозрил, что стал объектом их хитроумной комбинации. Заполучив «информационную бомбу», он забыл о головной боли и спешил поскорее избавиться от опасного груза. Это подтвердил доклад из службы радиоперехвата.

— Первый, докладывает Второй, — вышел на связь с КП операции руководитель группы радиоперехвата.

— Второй, Первый слушает, — ответил Аниченко.

— Штабист позвонил Коммерсанту и попросил о срочной встрече, — доложил Второй.

— Сработало! — воскликнул Писаренко и потер руки.

— Молодцы ребята! Не подкачали! — оживился Борисов.

— Ну тише, вы! — цыкнул Аниченко и продолжил опрос: — Второй, где и на какое время назначена встреча?

— Кафе «Мираж». На 20:20.

— Понял! Взять на контроль все переговоры Коммерсанта. Особое внимание тем, что пойдут в Грузию!

— Первый, я уже дал такую команду.

— Спасибо за инициативу, — поблагодарил Аниченко.

— Василий Сергеевич! Третий, наружка сообщает: Штабист движется в направлении противоположном от «Миража», на север! — воскликнул Борисов, и в его голосе зазвучала тревога: — Может, он что-то заподозрил?

— Скорее проверяется, — предположил Писаренко.

— Не будем гадать, подождем, — не спешил с выводами Сердюк.

— Первый, докладывает Третий. Штабист развернулся и следует в направлении на юг, — новый доклад руководителя наружки развеял опасения Борисова.

У Гадчидзе ненадолго хватило терпения накручивать круги по городу. Он спешил на встречу с Надибаидзе. Приближался решающий момент — захват шпионов с поличным. Аниченко бросил нетерпеливый взгляд на часы, схему Владикавказа, по ней ползла зеленая точка — машина Гадчидзе, остановил на Борисове и спросил:

— Петр Николаевич, группа захвата готова?

— Так точно, товарищ генерал! — подтвердил Борисов.

— Где она?

— Внизу, с Бацким.

— Бацкий? Валерий Георгиевич?! Я не ошибся? — воскликнул Писаренко.

— Он самый, — заверил Борисов.

— Помню его по Абхазии! Хваткий был работник! Как он, Петр Николаевич?

— Молодец, старается. Стоит в резерве на выдвижение. Не сегодня так завтра…

— Так, товарищи, закончили вечер воспоминаний! — перебил Аниченко и приказал: — Петр Николаевич, действуй!

— Есть! — принял к исполнению Борисов, кубарем скатился по лестнице, выскочил во двор, где находилась группа захвата, и на ходу прокричал:

— Бацкий! Валера! Ребята! Все по машинам!

Через мгновение во внутреннем дворике отдела ФСБ 58-й армии о группе захвата напоминал лишь тающий в воздухе сизый дымок. Взгляды членов штаба оперативного эксперимента обратились к схеме. Она, словно живая, пульсировала и переливалась разными цветами. Три машины — две с группой захвата и одна — со шпионом, будто связанные незримыми нитями, сближались, чтобы сойтись на стоянке перед кафе «Мираж».

Борисову и Бацкому удалось опередить Гадчидзе. В зал они вошли за несколько минут до его приезда. В этот час в нем почти не осталось свободных мест. Борисов пробежался взглядом по публике и заметил Надибаидзе. Он занимал столик в углу, вяло ковырялся вилкой в тарелке и бросал нетерпеливые взгляды на вход. Борисов кивнул бойцам группы захвата; они рассредоточились по свободным местам, сам он с Бацким направился к служебному входу. На их пути встал громила. Коротким апперкотом Бацкий приземлил его и ногой распахнул дверь кабинета директора кафе. Он был один, его перекошенная физиономия ничего хорошего не сулила. Борисов махнул перед ним красной корочкой, в следующее мгновение директор уже напоминал спущенный мяч. С его губ срывался невнятный лепет. Бацкий навис над ним и рявкнул:

— Мужик, ты чего? За тобой в следующий раз придем!

— Валера, прекрати! — потребовал Борисов и спросил перепуганного насмерть директора: — Тебя как звать?

— Э-э, Муса, — выдавил из себя тот.

— Муса, даю минуту! Он, — Борисов кивнул на Бацкого, — должен стать официантом!

— Ка-ак? — остолбенел Муса.

— А вот так! Время пошло!