Главный бой - Юрий Никитин

Между избушкой и темным краем воды багровый свет, словноотсвет заката. Развешанные на шестах сети бросали причудливые тени натемно-красную землю. Добрыне показалось, что нити слишком тонкие, — что зарыбу ловят, почему поблескивают, словно из металла, — но Леся тихоньковскрикнула, ее дрожащий палец вытянулся вперед.

Издали фигура человека у костра показалась тоже высеченнойиз камня. Добрыня рассмотрел массивного старика. Тот сидел перед чугуннымкотлом таких размеров, где можно варить целиком быка. Добрыня огляделся, гдееще люди, где много людей, но берег пуст, везде запустение. Старик явно живет водиночестве. Не глядя на приближающихся всадников, неторопливо помешивал вчугунном котле ковшиком на длинной ручке. Запах поднимался странноватый, и нестолько рыбный, сколько мясной.

Небо на западе уже стало цвета княжеского плаща. Земляпотемнела, а вода теперь выглядела как застывшая темная смола. Старик не поднялголовы, а когда поднял ковшик, в нем кипело, брызгало. Добрыня вздрогнул изастыл: старик вдруг распахнул пасть, куда пролезла бы овца, вылил из ковша,довольно почавкал, буркнул, не поднимая головы:

— Перевоз? Завтра.

— Нам нужно на ту сторону, отец, — попросилДобрыня осторожно.

— Утром, — отмахнулся лодочник. Глаза его, на мигставшие огромно-жабьими, вернулись к человечности, а рот снова стал какрот. — Нешто за вами гонятся? А завтра такой же день, как и сегодня…

Завтра не такой день, подумал Добрыня. Сегодня последний, азавтра… завтра за ним придут. Есть разница…

Старик помешал в котле снова, это не ковшик, понял Добрыня,а такая у него ложка. На затылке зашевелились волосы, этот чугунище ему на одинобед.

— Нам нужно сегодня, — сказал Добрыня настойчиво.Он опустил руку к мечу, по телу прошла знакомая дрожь. Голос стал хриплым, сблизкими нотками ярости. — И ты перевезешь нас.

Старик неспешно вылил в пасть второй ковш. Глаза довольнозадвигались каждый сам по себе. Не глядя на гостей, буркнул:

— Я лодку уже вытащил на берег. Вон сохнет!.. Спихнитев воду, а я сейчас подойду.

Добрыня расправил плечи, рука потащила меч из ножен. Оченьмедленно, давая старику возможность оценить длину его рук и длину меча,одуматься. Леся сказала быстро:

— Мой господин, тебе не стоит утруждаться. Я сама.

Она легко соскочила с коня, Добрыня перехватил повод. Ничутьне устрашенный мечом, лодочник буркнул ей в спину:

— Захвати, красавица, весла.

Добрыня чувствовал недоброе, по телу проходила волна, словнов ожидании землетрясения. У него дважды земля тряслась под ногами так, чторушились дома, и он помнил, как до трясения земли ощутил приближение чего-тотяжелого и страшного. Собаки выли и выскакивали на улицу, а он просточувствовал приближение противника, перед которым он просто муха без крыльев и соборванными лапками…

Леся шла легко, походка почти вприпрыжку, словно не скакалавместе с ним через буреломы, не прорывалась сквозь чащу.

Старик так и остался с открытым ртом, ибо девушка на ходусгребла в охапку оба весла и, положив на плечо, пошла так же легко вниз к воде.Правда, теперь ее следы стали немного глубже. Под ногами потрескивало,разбегались тонкие ветвистые трещинки, словно двигалась через молодой ледок, ане по гранитному основанию.

Добрыня кивнул на котел:

— Дедушка, уха остывает!

Старик поднял на него глаза, полные удивления. Добрынепочудилось, что смотрит если не с опаской, то с появившимся уважением.

— Что?.. Ах да… Может, отведаешь?

Добрыня решил было, что стоит помочь деду дохлебать уху,быстрее соберется, но вдруг увидел, как в кипящем вареве на миг мелькнула крохотнаякогтистая лапа, и все бы ничего, но когти на лапе шевелились, и когда лапаскрылась в глубинах, Добрыня с холодком понял, что не просто скрылась, а вкого-то сейчас вцепится, тоже живого и страшного.

— Да мы сыты, — ответил он как можно спокойнее,старик следил за ним, как Добрыне показалось, с насмешкой и чем-то хуже, чемнасмешка. — Мы пообедали драконом, а его мясо тугое, еще не переварилось.

Старик сказал с неуверенностью:

— Дракон? В этих краях?

— Нет, там были пески, — объяснил Добрыня. —И большая желтая река. Берега желтые, река желтая, люди в желтом, а дракон тожевесь желтый с оранжевым, а крылья — не поверишь! — цветные, как устрекозы.

От реки раздался веселый возглас:

— Мы плывем аль нет?

Далеко внизу Леся стояла по колено в воде, удерживая лодку.Лопасти весел выглядывали как выбеленные на солнце лопатки огромного неведомогозверя.

Старик сглотнул, едва не подавившись, глаза стали огромными,как у самой большой жабы. Перевел взгляд на Добрыню, витязь с облегчениемуслышал, как в голосе лодочника впервые прозвучало почтение:

— Как раз цветные и прозрачные… Что ж, негоже краснуюдевицу заставлять ждать…

Он начал подниматься, Добрыня невольно подал коня назад.Разогнувшись, старик оказался с ним бровь в бровь. Волосатая как у медведягрудь была шире амбарной двери, а толстые как бревна руки свисали до земли.

Конь тревожно всхрапывал, старался не ступать в следыстранного лодочника. Тот неожиданно быстро спустился к воде, жестом велел Лесезабраться в лодку. Добрыня перехватил его быстрый взгляд на ее голые ноги.Нежная белая кожа покраснела, кое-где виднелись крохотные пятнышки, словноприкусил, играя, щенок.

Кони пугливо прядали ушами, тревожно храпели. Добрыня сел наскамью, обеими руками удерживал под уздцы. Лодочник поплевал на ладони, весла вего могучих руках поднялись и без плеска погрузились в темную воду. Добрынепоказалось, что загребали так, словно вместо воды здесь жидкая смола, густая иплотная, однако лодка пошла довольно споро.

Леся рассеянно перекладывала стрелы в колчане. Ее белыепальцы бережно расправляли лебяжьи перья, поглаживали и, как Добрыня заметил,несуетливо отложили стрелы с красным черенком в одно отделение, анекрашеные — в другое. Стрелы с красным черенком потолще, длиннее, анаконечники впору на копья насаживать…

Они были уже на середине реки, когда вдали над водойпоказались низко летящие птицы. Добрыня смотрел мрачно, через уздечкичувствовал страх испуганных коней. Птицы пронеслись, задевая клювами воду,похожие на гигантских стрижей. Добрыня перевел дух, но птицы сделали полукруг иполетели в их сторону, пугающе неподвижные, даже не взмахивая крыльями, а враскрытых клювах он успел увидеть острые зубы.

Щелкнула тетива. Передняя птица словно налетела на стену. Ееотбросило, вторая столкнулась и тоже ушла в сторону. Третья страшно вскрикнула,пораженная стрелой в крыло.

Лодочник с уважением покосился на Лесю: