Олег Борисов - Александр Аркадьевич Горбунов

и будущие — еще верны мне. Поэтому звучит не вопрос, а утверждение: «Другие девы, сменив, не заменили вас!»

Кто-то скажет: что за мелочь! Не все ли равно: с такими знаками, с другими… Что поделаешь! Как грамотно говорит в «Мертвых душах» Николай Василич — «сделал себе такую привычку-с».

Четвертый кирпичик: отказаться от ярлыков

Отказаться от деления на красных и белых, положительных и отрицательных. Дели в жизни, сколько влезет, а на сцене — ты защитник.

Кто такой Гарин? Злодей? Ничуть. Ученый, добивающийся власти над миром с помощью своего, законного оружия. Во имя… Предположим, чего-нибудь светлого. Награбит золота, успокоится, счастливо заживет с Зоей.

Гуго из «Принца и нищего»? Ханыга? Мерзкий? Ничуть. Награбит ровно столько, чтобы купить особняк в Риджентс-парке, как все, и тоже успокоится.

А как же их экстремизм, моральный облик? Но ведь Господь прощает, если покаяться. Считайте, что за них буду каяться я и грехи их возьму на себя.

Один раз Бог уберег меня, и я не стал защитником. Пошли слухи, что я буду играть Сталина в шатровской пьесе. Вот и Ефремов обмолвился… Говорит — условно, без грима… Но — Сталина!! Нет, этого не должно случиться! Ведь в шатровской драматургии я без труда оправдаю его, обелю. Я так поднаторел в этом, что у нас даже заговорили об отмене смертной казни. В этом есть и моя заслуга. Тот дьяволенок, которого я играл у Абдрашитова, жалкий, интеллигентный Мефистофель, которого сыграл сейчас, — дети рядом с этой фигурой.

Все-таки начал исподволь готовиться, перебирать в памяти: игра «Сталинград» в преферансе — не то… «Саперлипопет» Вики Некрасова, их воображаемую встречу со Сталиным. Тут же представляю себя на его месте, как бы это могло быть: вот пью с ним брудершафт… «Посторонних никого… я и он. Подали сациви… И лобио, и шашлык. Карский».

Нет, что-то не хочется. И слава Богу, что этот «брудершафт» не состоялся… Лучше еще раз постою со свечкой и попрошу за своих: за Ростовщика из «Кроткой», за Сильвера, за Павла, за Гудионова, за… Заодно и за себя.

Пятый кирпичик: мозаика из поступков

В Святом Благовествовании от Иоанна сказано: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Но это уже в Новом Завете. А Ветхий Завет начинается с Книги Моисеевой: «Вначале сотворил Бог небо и землю». Значит, вначале все-таки были поступки, действия. Это очень важно. Для нас эти истины до определенного момента будут недоступны…

Я посмел один раз прикоснуться… Сыграл Господа Бога в картине у сына, сейчас думаю, как Его озвучить. (Говорить: «сыграл Господа Бога» как-то боязно. Не то слово…) Конечно, это я сам, мой сын, мое время — не Благовествование и не Откровение. Мы ведь грешники, и профессия наша — лицедейство — оказывается, очень грешная.

К словам у меня никогда не было доверия. Кто скажет, что доверяет словам? Никто, потому что обманывались, верили пустым обещаниям, клятвам. Особенно в молодости, когда язык был как помело. С годами приходит мудрость и начинаешь оценивать поступки — конкретные, особенно если они совершены в экстремальных, критических ситуациях. Поступки, а не слова.

Тут прямая связь с ролью.

Простая схема. Сначала выстраивается ряд из совершенных поступков, потом отбираются главные. Создается мозаика — никаких «ниточек», сквозного действия, ожидаемых переходов. Их потом должен досочинить зритель. (Это в идеале!) Пусть в характере человека все будет неожиданно: неожиданность — самое дорогое в искусстве качество.

Итак, мозаика из поступков… У почтмейстера Михаила Аверьяновича из «Палаты № 6» слова льются ведрами. Не будем на этом зацикливаться, подойдем с другой стороны.

Вот из чего складывается его мозаика (я анализирую сейчас не рассказ Чехова, а киносценарий, написанный моим сыном).

1. М. А. помещает в больницу сортировщика, который вскрывал на почте посылки и искал в них ордена. Случай помешательства не вызывает сомнений.

2. М. А. дает барский, хлебосольный обед в честь Рагина. Бескорыстно, от полноты душевной.

3. Соглашается на поездку с Рагиным в Москву. Опека, помощь другу в трудную для него минуту.

4. В Москве проигрывается в карты, одалживает у Рагина последние деньги. Уверен, что скоро их отдаст.

5. Помогает Хоботову уложить Рагина в палату для душевнобольных… Как уговаривает: «Мы еще покажем себя, — захохотал М. А. и похлопал друга по колену. — Будущим летом, Бог даст, махнем на Кавказ и весь его верхом объедем — гоп! гоп! гоп! А с Кавказа вернемся, гляди, чего доброго, на свадьбе гулять будем, — М. А. лукаво подмигнул глазом, — женим вас, дружка милого… женим…» (Помним, что это говорится тогда, когда Рагин остался на краю пропасти.)

Что за поступок совершает Михаил Аверьянович? По-дружески укладывает друга в больницу, убеждая и его, и себя, что так будет лучше. Отсюда и характер монолога — аргументированный, трезвый, доказательный. Он искренне верит, что все, что им говорится, — именно так и будет. Если сыграть так — тогда получится и объемно, и страшно. Если изобразить, обличить краснобая и бабника — тогда хана!

Впрочем, зачем я пишу о Михаиле Аверьяновиче? Юра хочет, чтобы я играл Рагина. Это понятно. Но я бы мог — и неплохо — почтмейстера! Плешивый барин. С дружбой влезет в печенку. Продаст за копейку и не заметит. Но, в общем, неплохой человек…

Я забыл еще один штрих. Последний в моей мозаике.

6. На noxopoнax Рагина М. А. забирает у Дарьюшки скрипку, которую одалживал своему покойному другу.

Теперь картина полная. Шесть основных поступков. А что делать в паузах, других сценах? Исчезать, уходить в тень. Давать от себя передышку. «Выстреливать» только в нужный момент. Аритмия, непредсказуемость — вот во имя чего. Конечно, и непредсказуемость нужно выстроить — чтобы избежать недоразумений.

Когда-то на Малой сцене БДТ один известный артист репетировал пушкинскую «Русалку». Репетировал как режиссер. Русалки прыгали, что-то мелодекламировали, а потом на время затихали, будто бы их здесь нет. «Что вы сейчас делаете?» — раздраженно спрашивал их Товстоногов. Русалки терялись, не знали, что ответить. Наконец одна нашлась: «Режиссер просил здесь кайф ловить, Георгий Александрович…» Такое маленькое недоразумение.

Что ж, это уже пятый кирпичик… А сколько их будет еще, одному Богу известно.

Шестой кирпичик: воздействие идеей

Что же вместо сквозного действия? Разве не правильно, что оно «соединяет воедино, пронизывает, точно нить разрозненные бусы, все элементы и направляет к общей сверхзадаче»? Правильно. Но сегодня конец XX века. С того времени, как они посидели в «Славянском базаре», прошла вечность — был и «режиссерский», был и «бедный», был и «эпический» театр. На любой вкус. А главное, появилось кино, и «система» К. С. — казалось бы, безусловная — стала… не забываться… стала видоизменяться. Обогащаться вместе