Колдун и кристалл - Стивен Кинг

– Какие тут могут быть возражения. Мне нравится мое имя.

– Может, и я стану для вас Элдредом?

– Думаю, чуть рановато, – ответила она и одарила его, как ейказалось, кокетливой улыбкой. Сердце ее билось все чаще (ей и в голову неприходило. что в семье Дельгадо глупая гусыня отнюдь не Сюзан).

– Как скажете. – Разочарование в его голосе вызвало у Корделиисмех. – А как ваша племянница? У нее все в порядке?

– Вполне, спасибо, что спросили. Иногда с ней, конечно,трудно…

– С шестнадцатилетними по-другому не бывает. – Пожалуй, выправы.

– Тем более что у вас этой осенью добавится забот. Я сомневаюсь,что она это понимает.

Корделия помолчала – зачем выносить сор из избы? – номногозначительно посмотрела на Джонаса.

– Пожалуйста, передайте ей мои наилучшие пожелания.

– Обязательно передам. – Но ничего передавать она несобиралась. Сюзан испытывала стойкую (по мнению Корделии, ничем необоснованную) неприязнь к регуляторам мэра Торина. И попытки разубедить ееуспеха не имели: молоденькие девушки полагали, что всегда правы. Она взглянулана звезду шерифа, выглядывающую из-под жилетки Джонаса. – Как я понимаю, вывзвалили на себя дополнительные обязанности, сэй Джонас.

– Да, помогаю шерифу Эвери, – кивнул он. Голос его чутьподрагивал и этим очень нравился Корделии. – Один из его помощников, Клейпул,имя не помню…

– Френк Клейпул.

– …выпал из лодки и сломал ногу. Вы бы могли выпасть излодки и сломать ногу, Корделия?

Она весело рассмеялась (мысль о том, что весь Хэмбринаблюдает за ними, грела душу) и ответила, что вряд ли.

Джонас остановился на углу Равной и Камино Вега, печальновздохнул.

– Здесь я должен поворачивать. – Он протянул ей сумку. – Высможете донести ее? Время у меня есть, я готов сопровождать вас до вашего…

– Нет-нет. Благодарю. Спасибо вам, Элдред. – Шея и щекиКорделии залились румянцем, но ее вознаградила улыбка Джонаса. Он отсалютовалей двумя пальцами и свернул с Главной улицы, направившись к тюрьме.

Корделия зашагала домой. Сумка, которую она едва вынесла измагазина, превратилась в пушинку. Правда, через полмили она здорово прибавила ввесе, а когда впереди показался ее дом, у Корделии уже отваливались руки, а побокам тек пот: Слава богам, лето заканчивалось… и не Сюзан ли это заводилакобылу в ворота?

– Сюзан! – раздраженно, забыв о встрече с Элдредом, позвалаона. – Подойди и помоги мне, прежде чем сумка выпадет у меня из рук.

Сюзан подошла, оставив Фелицию щипать травку в переднемдворе. Десятью минутами раньше Корделия не обратила бы внимания на обликдевушки – ее мысли занимал Элдред Джонас. Но горячее солнце выжглоромантические мысли из головы и вернуло ее на землю. И когда Сюзан взяла у нееиз рук сумку (управлялась она с ней так же легко, как и Джонас). Корделияподумала, что девочка заметно переменилась. Если умчалась она чуть ли не вистерике, то вернулась очень спокойная, со счастливыми глазами. Такой Сюзанбыла и раньше… до этой истории с мэром Торином. Других признаков переменКорделия поначалу не находила, а потом…

Нашла.

Она протянула руку и схватилась за косу девушки, слишком ужрастрепанную, чего Сюзан обычно не допускала. Разумеется, она ездила на лошади,ветер мог растрепать косу. Но почему волосы так потемнели, совсем не сверкалина солнце. И она подпрыгнула, словно чувствуя за собой вину, от прикосновенияКорделии. Что бы это значило?

– У тебя влажные волосы, Сюзан. Ты где-то плавала?

– Нет! Когда возвращалась, сунула голову под колонку уконюшни Хуки. Он не возражал, воды у него хватает. Сегодня очень жарко. Может,еще пойдет дождь. Я на это надеюсь. Дала напиться и Фелиции.

Девушка не отводила глаз, чистых и искренних, но Корделиявсе равно насторожилась. Что-то тут не так, решила она. Но не могла понять,что. Мысль о том, что Сюзан могла скрывать от нее что-то серьезное и важное,еще не пришла к ней в голову. Она пребывала в полной уверенности, что ееплемянница не умеет хранить секреты, если только они не касаются подарка надень рождения… да и то ее хватит на день или два. Однако что-то беспокоилоКорделию. Она провела пальцем по воротнику рубашки.

– А воротник сухой.

– Я старалась не забрызгать его. – Она по-прежнему смотрелав глаза Корделии. – К мокрой рубашке прилипает пыль. Ты сама меня этому учила,тетя.

– Ты дернулась, когда я прикоснулась к твоим волосам, Сюзан.

– Да, дернулась, – признала Сюзан. – Ведьма прикасалась кним точно так же. С тех пор мне это не нравится. Могу я теперь занести продуктыв дом и увести лошадь с солнцепека?

– Не груби мне, Сюзан. – Однако резкость в голосе племянницыуспокоила ее. Ощущение, что Сюзан изменилась… непонятно в чем, но изменилась…начало сходить на нет.

– Тогда не надоедай мне.

– Сюзан! Немедленно извинись!

Сюзан глубоко вдохнула, задержала дыхание, выдохнула.

– Да, тетя. Извиняюсь. Но тут слишком жарко.

– Да. Оставь продукты в кладовой. Спасибо за помощь.

Сюзан двинулась к дому с сумкой в руке. Корделия последовалана ней, отстав на несколько шагов. Глупо, конечно, подозрения явнобеспочвенные, навеянные легким флиртом с Элдредом, но девушка в опасномвозрасте, и многое зависело от ее поведения в последующие семь недель. Потомзаботы о ней лягут на Торина, но пока за нее полностью отвечала Корделия. Онапрактически не сомневалась в том, что от своего слова Сюзан не отступится, нополагала, что до праздника Жатвы за ней нужен глаз да глаз. В таких вопросах,как девичья невинность, лучше перебдеть.

Эдди шевельнулся. Вокруг: как надоевшая теща, нылачервоточина. Над ними сияли звезды, яркие, словно новые надежды… или дурныенамерения. Он посмотрел на Сюзанну, которая сидела, подобрав под себя култышки,на Джейка, тот дожевывал буррито, на Ыша, положившего голову на щиколоткуДжейка и не отрывавшего глаз от лица мальчика. Во взгляде зверька читалосьобожание.

Костерок понемногу догорал. То же можно было сказать и оДемонической Луне, скатившейся к самому горизонту.

– Роланд. – Голос у Эдди скрипел, как несмазанное колесо.

Стрелок, который прервал рассказ, чтобы выпить глоток воды,взглянул на него, приподняв брови.