Платформа - Роджер Леви

Я не знал, куда мне смотреть. Конечно же, это было неизбежно. Я говорил Пеллонхорку, что ему бросят вызов, когда он ослабеет, но в этом он ко мне не прислушивался. Я уставился в столешницу. На ней не было ничего, кроме маленького комма и крепления для свернутой в моток цепи. Я начал прикидывать длину цепи, какую тяжесть ей приходится выносить, пока Пеллонхорк с трудом подтягивается по ней, сколько…

– Что думаешь, Алеф? – тихо спросил Пеллонхорк.

– Алеф будет в безопасности, – сказал Кало, глядя только на него. – Он нам очень пригодится. Мы знаем, как он важен.

– Я разговаривал с Алефом.

Я не мог не вспомнить, как Спеткин Лигат предлагал Итану Дрейму отдать моего отца, прежде чем убил его.

Кало все еще не смотрел на меня. Его внимание было сосредоточено исключительно на Пеллонхорке. Великан, должно быть, готовился к этому уже давно, ожидая, когда Пеллонхорк достаточно ослабеет. На виске Кало подергивалась мышца, но в остальном он был неподвижен. Уверен в себе. С точки зрения морали Шепота он действовал благородно. Он предлагал сохранение бизнеса, плавную передачу дел, достойную смерть для Пеллонхорка, продолжение моей жизни.

– Я не согласен, Кало, – сказал я.

Мышца на его виске застыла.

Пеллонхорк спросил:

– Кого ты представляешь?

– Ты можешь вести переговоры со мной, – ответил Кало.

– Алеф, как по-твоему, кого Кало представляет?

Я перечислил Пеллонхорку все имена команды Кало и еще нескольких, с кем они имели дела и чьи бизнес-паттерны были в последнее время менее стабильны, чем обычно. Кало слегка побледнел, потом пожал плечами и всего на одно мгновение перевел взгляд на меня, прежде чем снова переключить внимание на Пеллонхорка и сказать:

– Очень умно. Как я и говорил, Алеф, ты нам пригодишься. Тебе беспокоиться смысла нет.

Пеллонхорк все еще стоял, но было очевидно, что силы у него на исходе. Он оперся здоровой рукой на спинку кресла и перенес на нее весь возможный вес. Кресло затрещало.

– Вообразили себе, что сможете меня заменить, да? – сказал он.

– Мы не смогли бы сделать то, что сделал ты, Пеллонхорк, но можем продолжить твое дело. Ты – не можешь. Почему бы тебе не присесть, и тогда мы всё обсудим.

Пеллонхорк поколебался, а потом кивнул мне, и я взял его за нерабочую руку и подвел к креслу. Пеллонхорк едва не рухнул в него.

Кало улыбнулся. Он явно думал, что все кончено.

– Вот так, – сказал он и расслабился в кресле, застонавшем под его тяжестью. Он взглянул на меня так, словно мы были приятелями, а к тому моменту, когда он снова оказался настороже, Пеллонхорк уже бросился вперед и коротенький клинок его ножа с красной ручкой оказался у самой шеи Кало.

Великан отдернулся так быстро, что мне трудно было в это поверить, и отбил нож ребром ладони. Тот пролетел через всю комнату и упал на пол.

Пеллонхорк снова сел и пожал плечами.

Кало сплюнул на стол. Плевок заблестел на темной поверхности. Кало облизнул губы.

– Видишь? – сказал он гневно. – Твоя скорость никуда не годится. Твоя сила никуда не годится. Ты умираешь. Все это знают. Я не буду больше этого терпеть, Пеллонхорк. Алеф, ты должен с ним поговорить. – Он уперся обеими руками в стол и хотел подняться.

– Нет. Подожди, – сказал Пеллонхорк, разминая здоровую руку и морщась. – Я знаю, когда нужно принять решение и действовать. Для этого мне Алеф не нужен.

Он закряхтел и попробовал встать, но снова упал в кресло. Я начал ему помогать, и он сказал:

– Нет. Помощь мне тоже не нужна.

Кало снова заулыбался, хоть и не переставал следить за Пеллонхорком, который неловко наматывал цепь на кулак, готовясь подняться на ноги. Он устал и был рассеян, рука его ослабла, и цепь постоянно ускользала сквозь пальцы.

Мне было жаль его. Все его внимание уходило на простую задачу – удержать цепь. Он дрожал.

– Ты прав, Кало, – говорил он. – Я знаю. Пора. – Ему пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. – Я должен был понять, что это неизбежно.

Наконец-то он как следует взялся за цепь и вдохнул воздуха, готовясь встать.

Только вот он не натянул цепь как следует. Великан начал смеяться, увидев, как и я, что Пеллонхорк потеряет равновесие и упадет на спину.

Я начал говорить:

– Пеллонхорк, ты…

Но он не упал. Вместо этого он вновь наклонился вперед и незаметным движением подбросил цепь, которая широким кольцом упала на плечи Кало. И тогда Пеллонхорк откинулся назад, дергая немедленно затянувшуюся петлю. Она зашипела у шеи Кало и впилась в нее.

Великан вскинул руки и попытался просунуть толстые пальцы между металлом и кожей, но петля погрузилась уже глубоко. Пеллонхорк уперся в столешницу здоровой ногой и с неожиданной энергией поднялся; его кулак трясло от попыток удавить здоровяка. Кало попытался ослабить цепь, бросившись к Пеллонхорку, но он забыл, что второй конец удавки закреплен на столешнице, и просто врезался в нее лицом. Пеллонхорк, пыхтя, бросился на пол, используя свой вес и натягивая цепь со всей силы. Его кресло повалилось назад.

Голова Кало лежала на боку, щека расплющилась о столешницу. Глаза его были распахнуты невероятно широко, и рот тоже. Наконец-то он смотрел только на меня – другого выбора у него просто не было. Он не мог пошевелить головой, которая с тем же успехом могла быть приколочена к столу.

И тем не менее он был далеко не неподвижен и далеко не мертв. Он сипел и кряхтел, он размахивал руками. Он откинул ногами кресло, и теперь они пинали воздух.

Я был прикован к месту. Я точно так же не мог отвести взгляд от Кало, как он – от меня. Его глаза вылезали из орбит, лицо опухло и пошло красными пятнами. Язык вываливался наружу. Каким-то образом Кало сумел ухватиться одной рукой за цепь между собой и Пеллонхорком, а мгновение спустя – и другой. Контраст абсолютной неподвижности его головы и дикой, яростной жизни во всем остальном теле потрясал.

Он напряг плечи и начал тянуть за цепь.

– Алеф, помоги мне, – прошипел Пеллонхорк.

Кало был феноменально силен. Он начал подтягивать Пеллонхорка к себе. Петля все еще была у него на шее, но уже начинала ослабевать, и великан снова задышал короткими булькающими вздохами.

– Алеф! Сделай что-нибудь!

Я запаниковал. Ухватил дрожащую цепь посередине между Пеллонхорком и Кало, глубоко вдохнул и кое-как обернул ее вокруг кулака, немедленно ощутив, как две жизни борются друг с другом.

И в тот же самый момент я понял, что попал в ловушку между ними. Я мог тянуть в любую сторону, но не мог освободиться.

– Алеф, – проговорил одними губами Кало.

Это было искушение. Пеллонхорк умирал. Он все равно должен был умереть. Я мог со всем покончить. Но я встал на сторону Пеллонхорка, и мой дополнительный вес вдавил голову Кало в столешницу. До него можно было достать рукой, его глаза чудовищно выпучились, фиолетовый язык заполнил рот. Я продолжал тянуть. Он издал тихий давящийся звук и внезапно обмяк.