Платформа - Роджер Леви

«Четырнадцать».

«А мои родители умерли, когда мне было семнадцать».

Мерцающие слова. Значит, там, на платформе, кто-то вмешался. Рейзер посмотрела на время. Уже миновало восемь минут.

«Тебе нравится писать? – спросил он. – Как ты выбираешь людей?»

«Выбирают „ПравдивыеРассказы“. Для этого есть ИИ. Не знаю, как он ведет отбор, но люди мне всегда достаются интересные. Захватывающие жизни. Вот что у меня лучше всего получается. Жизни на краю. Я многому научилась. Многое попробовала».

Что-то моргнуло, а потом появился ответ: «У меня не очень интересная жизнь».

«Ну, то, чем я занимаюсь, утомительно. Не получается нигде осесть, и куча шрамов остается. У меня несколько стержней и пластин».

Она не знала, проскочит это или нет, увидит ли он связь. Таллен с той клеткой на голове, их короткий обмен фразами в больнице.

В уголке монитора высветилось оповещение. Рейзер его проигнорировала. Кто-то всего лишь прислал ей «перезвонилку».

Она написала:

«Никогда не думала, что мне захочется покоя. У меня нет настоящих друзей. Только истории. – У нее пересохли губы. Она взяла немытый тас и слизнула с краешка слабую кислинку каффэ. Прошло уже десять минут. Ей пора бы уже кончать с этим. – Истории – это не жизни. Они о том, как мы ведем наши жизни, а я не думаю, что когда-то вела свою. – Ответа не было. – Ты еще здесь?»

«Да. Так ты поэтому на „ЗвездныхСердцах“? Это значит, что ты покончила с историями?»

Зеленое оповещение замигало быстрее.

«Нет», – ответила она.

Долгая пауза. Очень долгая.

«Ты здесь?» – спросила Рейзер.

Ничего, кроме бледного налета подсказок от «ЗвездныхСердец». «Почему бы не спросить, какая еда ему нравится?»

Рейзер ждала. Ответа не было. Может, они собираются оборвать связь? Или уже оборвали?

«Возможно, ему нравится путешествовать. Какой у него любимый цвет?»

«Дерьмо», подумала она.

А потом он ответил:

«„ЗвездныеСердца“ – это ведь тоже про истории, да? Про поиск чьей-то истории, которая тебе нравится».

«О! Да». – Она едва не рассмеялась. Ей хотелось увидеть его лицо, хотелось страшно и необъяснимо. Это было глупо. Сначала Бейл, который был сумасшедшим, а теперь этот мужчина, с которым она едва знакома.

Рейзер посмотрела на время. Дерьмо. Шестнадцать минут, а оповещение мигает все яростнее.

«Послушай. Мне сейчас надо идти. Можно мы еще раз поговорим?»

Не дожидаясь ответа, она закрыла диалог и почувствовала себя странно опустошенной.

Немедленно возникла Синт:

ЭТО БЫЛО ХОРОШО. У МЕНЯ ЕСТЬ ТО, ЧТО НАМ НУЖНО. НО ТАКЖЕ Я ЗАМЕТИЛА В ЕГО ПРОФИЛЕ НА «ЗВЕЗДНЫХСЕРДЦАХ», ЧТО ДО ВАС, ПУСТЕЛЬГА ПРАХ, У НЕГО БЫЛ ЕЩЕ ОДИН ДИАЛОГ.

– Повезло ему, – пробормотала Рейзер и обнулила монитор. Посмотрела на сообщение. Оно было от Дельты.

Дельта

Дельта закрыла за Рейзер дверь. Дура писательница. И дурак Бейл. Ей захотелось, чтобы Бейл был жив – тогда она смогла бы наорать на него.

Подходя к столу с разогретой овсянкой с сельдереем, Дельта взглянула на сияющий аквариум с камнями. Они с Бейлом собирали их на берегу, камушек за камушком, в течение нескольких месяцев, а потом, обустроив аквариум, наполняли его водой под старманьяк. Увидев, как преобразился и засиял унылый угол ее комнаты, Дельта онемела от восторга. Это был единственный раз, когда она слышала смех Бейла.

Это он придумал добавить рыбок. Конфисковал их у контрабандиста. Они были адаптированы к аквариумам и не выжили бы, вернувшись в море. Или Дельта их заберет, или они умрут, сказал он, вываливая их в аквариум каскадом свечных огоньков. Бейлу нравилась идея того, что у паксерши будет аквариум, который за пределами Хлада стоил бы несколько миллионов бедолларов.

Дельта не знала, почему показала его Рейзер. Может, чтобы поразить ее. Но не расскажет ли писательница кому-нибудь? Она не до конца доверяла Рейзер. Та продумывала все, что говорила, а сказав, наблюдала, какой эффект произвели ее слова. Прямо как паксеры. И она не хотела разговаривать о «ЗвездныхСердцах».

На экране медленно плавала заставка Харва, легкий ветерок придавал ей рельефность и настроение. Дельта заметила, что на край монитора вторглось еще какое-то изображение, и открыла его. Еще одно сообщение от Харва. Новое.

Это была жардиньерка с акациями. Нежные листья и тонкие, похожие на волшебные палочки ветви были так же красивы, как и все, созданное Харвом, но выглядели не слишком четко. Это было совсем не похоже на Харва, так одержимого деталями. Дельта едва не велела букету провести автокоррекцию, но спохватилась и, проглотив последнюю ложку каши, сказала:

– Показать подробности ошибки.

Акации погасли, оставив после себя легкую шафрановую дымку на монитории.

Дельта выпрямилась. Харв ненавидел шафран. Это была их общая шутка – что он никогда не будет использовать этот цвет.

– Эй, Харв, – прошептала она. Потом, отпихнув тарелку и быстро утерев рукавом губы, приказала: – Открыть отчет об ошибке.

Дымка сгустилась в слова. Дельте потребовалось несколько минут просмотра текста и снимков экрана, чтобы сообразить, что перед ней – история личных контактов Таллена.

Зачем присылать ее отдельно? И почему сейчас? Неужели Харв что-то в ней нашел?

Дельта открыла повседневку Таллена и проглядела ее.

Сообщений было очень, очень много. Этот архив должен был что-то значить. Иначе Харв не рискнул бы переслать его Дельте. Но это была не более чем переписка наладчика техники.

На мониторах с камерами зажегся и сразу же погас красный огонек. Она подняла взгляд и увидела, как Рейзер покидает дом и уходит вдаль по улице. Больше ничего не было, но Дельта снова проверила все камеры, а потом встала и занавесила аквариум. Комната помрачнела.

Она заглянула в историю просмотра Талленом «ПослеЖизни». Ежедневно он проводил там чуть больше часа, что было в пределах нормы, всегда раздумывал целый день, прежде чем проголосовать, что было дольше обычного, и редко заходил на ПараСайты.

Дельта нашла папку «ПОЛУЧЕНО БЕЗ ЗАПРОСА» и быстро пробежалась по обычным рекламам путевок и пищевых добавок вперемешку с заманухами ПараСайтов. Ничего особенного.

Она изучила даты в его повседневке. Файлы охватывали несколько месяцев, но заканчивались в день инцидента с Флешиком. Тот последний день начался с цепочки заявок на починку, оставшихся без ответа.