Wild Cranberry - Юлия Герина

этих разрушающих мыслей, решила вернуться в самое начало, в тот день, когда я в первый раз встретила его горящий взгляд. С тех пор я ни разу не позволяла себе анализировать чувства, возникшие в тот момент. В то время я встречалась с Артемом, и ничего, что могло бы хоть на миг поколебать наши отношения, я просто не допускала. Поэтому, испугавшись своих непонятных ощущений, тут же спрятала их в самый дальний уголок сознания, и закрыла навсегда на три пудовых замка. И вот теперь пришло время признать, хоть мне этого и не хотелось делать, что я запала на него с того случайного и единственного взгляда. А позже, запретив себе любые мысли об этом бабнике, постоянно крутящимся вокруг нас, я за неприязнью скрывала свое раздражающее меня саму волнение в его присутствии. Я злилась, убеждая себя, что именно его потребительское отношение к разномастным девицам, скачущим вокруг него на задних лапах, бесило меня, а не его вдруг ни с того ни с сего проснувшееся внимание к моей подруге. Когда мы собирались все вместе, я всегда ощущала себя не в своей тарелке, несмотря на то, что Артем был рядом. Злилась, потому что меня тянуло к Ветрову как магнитом. Я была в постоянном напряжении, стараясь контролировать эмоции в его присутствии. Как он сказал? «Сумасшедшее притяжение». Пожалуй, теперь, я могла решиться и признать это. Ведь тогда в «Капризе», в том кабинете мои чувства взяли верх над разумом, моментально воспользовавшись первой же представившейся за столько лет возможностью.

А теперь он заговорил о доверии… Черт! Разум кричал об опасности, а чувства рвались к мерзавцу, бурным потоком тоски сметая всё со своего пути.

Утром в четверг, дождавшись, пока макушка Кэт исчезнет под козырьком, сел за рабочее место и снова зашел в чат. Теперь, чтобы проверить, выполнила ли Крюкова свое обещание.

Итак, все данные она разместила, а итоговый банк, собранный ею, просто шокировал. Смотрел на шестизначную цифру и охреневал. Стало ясно, что разговора со Смолиным мне не избежать. Вот змея старая!

Прокрутил ленту чата. Голосование шло вовсю. Оставалось ещё несколько часов и, судя по количеству сообщений, которое перевалило уже за сотню, нужно было начинать подсчет.

Ну что ж, пора Степану пройти проверку боем, столкнувшись с первыми трудностями на посту моего помощника.

В приемной стояла тишина. Бражников уткнулся носом в монитор. Был слышен лишь тихий шелест прокручиваемого колесика мышки. Все же работоспособность неоспоримый плюс всех заумников.

Бесшумно подошёл к новому помощнику и увидел, что, а точнее кто, заставил его столь пристально всматриваться в экран сквозь стекла очков, не замечая ничего вокруг. И это были далеко не градовские регламенты.

— Ну и за кого проголосовал? — поинтересовался, стараясь скрыть насмешку в голосе. — Или еще не определился?

Палец Степана замер над колесиком, и теперь в приемной наступила гробовая тишина.

— Я… — нарушил он ее, пытаясь выдавить из себя какие-нибудь оправдания, — я…

Краска, стартуя с шеи, покрыла все лицо Бражникова.

— Владислав Андреевич, я просто зашел… Ну, на секундочку… — Он запрокинул голову и посмотрел на меня взглядом побитой собаки.

— Прекращай мямлить, Стёпа. Можешь не волноваться, я все понимаю. Дело молодое. Кстати, ты уже как, вкусил радости плотской любви?

Теперь молодой человек передо мной резко побледнел, и от предыдущего румянца остались лишь алеющие пятна на щеках.

— Кхм-кхм. — Стёпа провел ладонью по влажному лбу. — Нет еще…

— Так я и думал! — Еле сдерживался, чтобы не выдать свои эмоции и не обидеть парня. — Ну что ж, будем кардинально менять твою жизнь, Стёпа.

— Что? — дрогнувшим голосом спросил взявшийся откуда-то на мою голову заумник, сложив брови домиком и глядя на меня испуганно-умоляющими глазами. — Может, не нужно? Я с-сам как-нибудь…

— Как-нибудь это к пенсии, что ли? Если ты до сих пор сам не справился, вряд ли дальше дела у тебя пойдут лучше. А значит, необходимо потихоньку выводить тебя на новый, взрослый уровень общения с женщинами. И для начала сделаем так. — Я положил руку на его плечо, намекая на торжественность момента. — С этой минуты ты на законных основаниях назначен главным счетоводом конкурса. На твои плечи ложится подсчет голосов после первого и второго тура.

— Я? — Румянец Стёпы возвратился на его лицо. — Но, Владислав Андреевич, я не уверен, что смогу…

— Не дрейфь. Сможешь. А для закрепления уверенности в себе будешь оглашать результаты на сцене во время корпоратива.

Смотрел на Стёпу и параллельно нащупывал в кармане телефон на случай, если понадобится скорая.

— Вла… Вла…

— Ты только представь, — прерывал его заикания, — сколько красоток будут смотреть на тебя, как на бога, решающего их судьбу, ожидая, когда же ты произнесешь ник одной из них.

— Ну не знаю…

— А после у тебя будет прекрасная возможность утешить какую-нибудь красавицу из проигравших. Ты пока подсчитываешь результаты, присмотри себе лузершу по вкусу, желательно из десятки. Остальные тебе не нужны, они будут обиженно умирать от зависти. А вот в десятке самое то. И вроде как есть победа на первом этапе, и в то же время есть чувство разочарования и, как следствие, необходимость в утешении.

— Я не смогу, Владислав Андреевич! Не смогу! — Он умоляюще смотрел на меня. — Может быть, вы сами…

— Нет, на меня не рассчитывай. Поручаю эту важную миссию тебе. Я сошел с дистанции и, как видишь, перешел на тренерскую работу. За советом милости прошу, но все остальное сам, сам.

— Ну не зна-а-а-ю-ю, — простонал мой девственник.

— Не стони. Все будет хорошо. С чего-то же нужно начать. А может, если повезет, и кончить, — уже не сдерживаясь, рассмеялся я.

— Владислав Андреевич!

— Так, хватит разговоров. Садись, начинай подсчет. Я к Смолину, а позже, когда ты закончишь, объявим десятку и откроем второй тур.

* * *

У Смолина в приемный столкнулся с Петром Ивановичем, тоже пришедшим на нашу встречу.

— Привет, Владислав Андреевич!

— Салют.

Пожали руки и ввалились к Олегу.

— Влад! Что опять за хрень творится, а? — тут же наехал на меня Смолин. Я даже не успел дойти до стула. Коршунов