Wild Cranberry - Юлия Герина

она уходила в сторону бара. Да, не самой твердой походкой, но вполне уверенно. А перед этим ещё и растолкала бразильянок, вставших у нее на пути. Что же тогда? Ревность или месть? Эти варианты мне казались более правдоподобными. И пусть Кэт никогда не признается в этом ни мне, ни уж тем более себе самой, но думаю, именно они двигали ею, когда она совершала этот необдуманный поступок.

Зашел в чат, который просто кипел, и в нескольких темах наткнулся на злосчастную фотографию. Дьявол! Еще чуть-чуть, и даже мое ангельское терпение закончится, и я прикрою этот чат вместе с конкурсом к чертовой матери! Снова посмотрел на фото, которое надеялся больше никогда не увидеть, во всяком случае здесь. Да, оно было достаточно провокационным, и первое впечатление заставляло напрячься, но на деле, перо надежно защищало все, что нужно, от чужих глаз, и хоть дуй на экран, хоть не дуй, лишнего увидеть там было невозможно. Но это ничего не меняло! Я не собирался терпеть этот беспредел!

Снова позвонил системщику и попросил очистить чат от фотографии ещё раз и поставить запрет на выкладывание любых файлов. Доиграются они у меня все!

От злости и раздражения не находил себе места. На глаза попались документы по последним сделкам, которые я завизировал накануне. Степан должен был утром отнести их в бухгалтерию.

Вот тоже еще одна проблема! Очередной заумник попался! После того как в кабинете поселилась Адель, он старался сюда не заходить. А если и заходил, то исключительно бочком, спиной к отцовской фантазии, которую Градов никак не мог забрать к себе домой.

Я схватил документы и прошёл мимо увлеченного чем-то Степы-недотепы.

Уже у лестницы попытался вспомнить, на каком этаже у нас бухгалтерия. Чёрт. Давно же я не покидал свой двадцатый этаж.

Спустившись на восемнадцатый и толкнув дверь, чтобы выйти в коридор, услышал этажом ниже, на площадке семнадцатого, возмущенный голос Крюковой.

— Нет! Сколько раз можно повторять! В долг ставки не принимаю!

— Наталья Петровна! Голосование вот-вот начнется! Зафиксируйте мою ставку, пожалуйста! А деньги я завтра принесу.

— Прием ставок на первую десятку я закрыла. Сейчас можно поставить только на пятерку финалисток.

— Но ведь еще не известна десятка!

— И что?

— Это слишком рискованно!

— Короче, Пономаренко, как деньги найдешь, так и звони. Нечего меня без толку дергать! У меня между прочим работы полно!

Каблуки Крюковой застучали по ступенькам, когда она начала подниматься по лестнице. Отмер и я. Прислонившись плечом к стене, засунул бумаги под мышку и, сложив руки на груди, снова застыл в ожидании этой парочки.

Вот они появились на площадке между этажами и начали подниматься ко мне. Крюкова, вцепившись в перила, смотрела себе под ноги, а вот ее будущий клиент замер с занесенной над ступенькой ногой.

— Добрый день, Наталья Петровна.

— Ай! — от неожиданности визгливо вскрикнула Крюкова и, споткнувшись, начала заваливаться назад на Пономаренко. Мне же достался ее испуганно-удивленный взгляд.

Ее подельник, очнувшись, успел лишь слегка присесть и в последний момент подхватить немаленькую тушку Натальи Петровны под мышки, после чего они плавно осели на пол возле первой ступеньки.

— Помочь? — поинтересовался ради приличия, наблюдая сверху, как эта круглобокая букмейкерша скатилась с Пономаренко на колени и попыталась встать.

Спустя пару минут, под звуки кряхтения и бубнеж тихо матерящегося Пономаренко Крюковой все же удалось принять вертикальное положение.

— Вы? — Она резко вскинула голову и впилась в меня злым взглядом.

— Не ушиблись, Наталья Петровна? — Быстро стёр улыбку с лица, но в голосе все же скрыть ее не удалось.

— Нет, — выплюнула она и начала медленно подниматься по лестнице.

— Отлично. Раз вам моя помощь не нужна, помогите вы мне. — Добавил в голос стальные ноты. — Объясните, пожалуйста, что здесь происходит?

Пономаренко бледной тенью маячил за Крюковой, а та застыла напротив меня с притворным удивлением на лице.

— Что тут может происходить? Возвращаемся с Владимиром с обеда.

— Пешком? На восемнадцатый этаж? — Настала моя очередь наиграно удивиться.

— Ну что вы. В мои годá уже не до марафонских забегов. Нас с Володей вытолкнули из лифта на шестнадцатом, вот мы и решили не ждать, а подняться пешком.

— Занятная история. А у вас, Пономаренко, такая же версия? — Перевел взгляд на парня.

— Я… — Тот слегка побледнел. — Ну, мы тут поговорили… Нам нужно было…

Он никак не мог придумать правдоподобную историю, но ясно, что и бредовую поддерживать не хотел. А у меня не было желания играть в школьного учителя, поэтому сразу расставил все точки над и.

— Ита-ак, — тянул паузу, во время которой Крюкова нервно сжимала и разжимала пальцы, сплетенные в замок под грудью, — Наталья Петровна, я закрою глаза на этот беспредел, но только при одном условии.

— Каком условии? Вы вообще о чем, Владислав Андреевич? — Эта матёрая продажница прищурилась. С такой сцепиться, будь мы на равных, себе дороже.

— Я, Наталья Петровна, о тотализаторе, который вы, судя по всему, устроили. У вас есть разрешение от меня или Олега Павловича, я уж не говорю про государственные органы, на осуществление подобной деятельности?

— Вы сгущаете краски! Какой тотализатор? Так, поспорили между собой да сделали пару ставок, вот и все!

— А вы знаете, что подобная деятельность наказывается штрафом, либо обязательными работами на продолжительный срок, либо ограничением свободы до двух лет?

Надо было отдать должное Крюковой, кроме небольшой бледности и скрюченных пальцев под грудью, больше ничто не выдавало ее волнения.

— Но, даже если я закрою глаза на букву закона, и на то, что вы решили заработать за счёт своих же сослуживцев, вы понимаете, что дестабилизируете работу коллектива?

— Я никого не дестабилизирую! — От возмущения ее щеки окрасились в ярко-красный цвет. И, прищурившись, она напала на меня в ответ. — Вы на себя посмотрите! Этот конкурс ваша затея!

Та-ак. Я прекрасно помнил, что Крюкова старейший сотрудник нашей компании, что в продажах ей нет равных, но… Всему есть предел! Под моим яростным взглядом запал Натальи Петровны быстро сошел на нет, но она все