Поток - Сири Петтерсен

Девушка скрестила ноги, развела колени в стороны и оперлась на них локтями. Скелет ворона открыл клюв.

– Что ты натворила, Хирка? – Голос был глубоким и спокойным, но в нём слышались грубые нотки. Грааль знал: что-то не так.

– Я сделала то, что обещала: нашла Поток. Думаю, Дамайянти уже рассказала тебе об этом.

Наступила короткая пауза. Хирка почти слышала, как расчётливый отец взвешивает сказанное. Разозлится ли он от того, что танцовщицу несколько дней продержали в плену? Спросит ли про Римера? Оба собеседника понимали, что произошли какие-то изменения. Что отношения между ними стали не такими, как раньше. Но какими будут последствия, зависело от него.

– Это… впечатляет. – Скелет вытянул шею. – Я горжусь тобой, кровь от моей крови. Ты первая за тысячу лет приняла рождение от ворона. Я знал, что ты сумеешь это сделать.

– Ты ещё ничего не знаешь. Отец, – холодно улыбнулась Хирка.

Грааль немного помедлил, как обычно, прислушиваясь ко всем нюансам её голоса.

– Мы стали врагами?

– Стали? Мы были врагами с того момента, как ты позволил принять клюв Римеру. С его согласия или нет, но ты решил использовать его против меня. Сейчас же всё намного хуже. Мы стали равными.

– Хирка…

Она продолжала, не позволив ему договорить:

– Я освободила Римера. Наверное, ты подумал, что он мёртв, но с твоим бывшим рабом нельзя связаться по другой причине. Он свободен. Это означает, что ни он, ни я больше не должны подчиняться тебе.

– Считаешь, что ты можешь остановить эту войну? – в голос Грааля прокралось высокомерие. Видимо, вызванное страхом от внезапной утраты контроля.

Снежинки падали девушке на ноги и не таяли. Она стала такой же холодной, как они. Каменная фигура на столе. Казалось, она всегда сидела здесь.

Хирка отбросила волосы за спину. Пряди отвердели от застывшей вороньей крови.

– Именно так вы все и думаете, – хрипло ответила она. – Что я хочу предотвратить войну. Прекратить бои. Но за три тысячи лет ты должен был научиться понимать: никто не властен сдержать народную ярость. Народ жаждет ненавидеть. Уничтожать. Он желает выдвигать требования. Посмотри на нас, отец. Мы живём сегодняшним днём, как звери. Гадим в собственной клетке и убиваем друг друга за стеклянные бусины. Слепые, люди, имлинги… Мы все одинаковые. Первые устыдились бы. Никакие боги не в силах сдержать нас. Так что нет, я не собираюсь остановить войну. Народ хочет проливать кровь и умирать вне зависимости от того, что я буду делать. И у толпы не хватает мозгов понять, что она убивает кое-что более великое. То, чего у нас никогда не было права уничтожать. Вот это я желаю предотвратить.

Ворон перед ней скрипнул, но промолчал. Тогда Хирка продолжила:

– Я пообещала тебе Поток, и теперь расскажу, как сдержу обещание. Мы войдём в Маннфаллу, и только туда. Никто не отправится в другие государства. Никто не станет нападать на мирных жителей. Тебе сообщат, что Умпири недосчитались падших и внедомных. Они находятся в Равнхове. Это я отвела их туда. Их войско выступит против Маннфаллы, чтобы встретиться у стен города с армией Совета в тот момент, когда туда войдём мы. Вот как всё будет. Скоро Дрейри проведут здесь военное заседание, и у тебя есть два пути, отец. Ты можешь поддержать меня – свою единственную надежду вновь ощутить Поток. Или выступить против и умереть в иссыхающем мире.

Хирка замолчала и забарабанила пальцами по колену, ожидая решения Грааля. Он жаждал единовластия и хотел получить Имланд, который, по его мнению, украл Наиэль. Интересно, что окажется сильнее: жажда мести или жажда Потока? И верит ли отец в то, что дочь сумеет выполнить обещание?

Грааль способен надавить на Хирку. Молчание свидетельствовало о том, что он обдумывал подобный вариант: угрожать людям, которых она встретила в Англии. Стефану. Отцу Броуди. Ример был не единственным дорогим существом для девушки, чтобы использовать против неё.

Но если Грааль действительно считает себя её отцом… Если испытывает к ней хоть какие-то чувства, то оставит дочь в покое. Его следующие слова имели огромное значение для их дальнейших отношений.

– Если бы я не был твоим отцом, Хирка, то попросил бы тебя подумать о судьбе священника и Стефана…

Хирка ощутила горечь разочарования. Пустые угрозы. Жалкие попытки вернуть контроль. Она дала шанс Граалю. А он заставляет её прибегнуть к ответным угрозам. Заставляет стать себе подобной. Зеркально отразить его слова.

– Если бы я не была твоей дочерью, то попросила бы тебя подумать о том, что вы с Наиэлем не являлись братьями. И из-за этого ты прогнал его. А ещё попросила бы тебя подумать о том, что ты сам создал предателя.

Наступившая после этих слов тишина показалась вечной. Небо потемнело. Свет заката окрасил руки Хирки синим. Она знала, что выиграла, так как знала тайну, которая способна разрушить дом Грааля. Настала его очередь превратиться в раба.

– Дитя моё, я бы никогда не стал угрожать Римеру, ты должна это понимать, – быстро произнёс ворон, пристально глядя на девушку. Мёртвая птица в мёртвой комнате. Запоздалая попытка минимизировать ущерб. – Ни ему, ни тебе, Хирка. Если ты думаешь, что я хотел причинить ему вред…

– Ты уже причинил вред. И этого не изменить. У тебя был шанс. Ты мог довериться мне и поверить в то, что я сдержу слово. Но ты использовал Римера, отец. Использовал нас. Обсуждать нечего. Сейчас я отправлюсь на военный совет. Могу ли я рассчитывать на твою безоговорочную поддержку?

– Кровь от моей крови, я всегда буду на твоей стороне. – Девушка с облегчением выдохнула. Самое страшное осталось позади. – Хирка? – в голосе Грааля слышалась горечь и незащищённость. – Чем бы всё ни закончилось, ты для меня значишь больше всего остального. Больше, чем эта война. Больше, чем мой дом. Нам есть о чём поговорить, и мы это обязательно сделаем. Я знаю, однажды ты поймёшь и простишь меня.

– Думаю, никто из нас не проживёт так долго, отец. – Хирка спрыгнула со стола.

Небо казалось тёмным морем, которое перекатывалось над головой. Бесконечное и душное. Хирка шла по насту, пока не добралась до самой окраины Нифеля в надежде увидеть горы или поля. Что-то, что подарит чувство привязанности. Но небо никак не кончалось. Казалось, оно становилось всё ближе и ближе.

Каждый шаг Хирки служил попыткой удержать свинцовые облака на расстоянии. Попыткой оттолкнуть их. Она не заслуживала быть придавленной к земле.

Это не моя вина.

Тяжёлые тучи грохотали в знак протеста и, конечно, были правы. Хирка провинилась не меньше, чем все остальные.

Нифель разросся за несколько дней. Снег уполз, освободив место для Умпири. Готовые обрушиться башни и замёрзшие залы стали жилищами для тысяч белоглазых. Самые старые из них, которые всё помнили, показывали дорогу и хвастали перед теми, кто никогда не видел Нифеля.