Расстрельное время - Игорь Болгарин

— Я и сказал: на этот случай надо хорошо подготовиться!

* * *

Едва только красные войска вошли в Феодосию, здесь сразу же был сформирован уездный военно-революционный комитет. Он занял помещение гостиницы «Астория».

Комиссар Девятой большевистской дивизии Лисовский и Председатель военно-революционного комитета Жеребин в первые дни провели в городе показательные расстрелы. Прямо на железнодорожном вокзале были расстреляны раненые и выздоравливающие чины 52-го Виленского полка. Затем террор распространился на солдат и офицеров второго армейского запасного батальона, чинов Одесских пулеметных курсов, служащих Сырецкого госпиталя Красного Креста. Их пешком гнали до мыса святого Ильи и там расстреливали из пулеметов.

Военно-революционный комитет исчез также внезапно, как и появился. На его месте возникло, возглавляемое П. Зотовым, Феодосийское Особое отделение 9-й стрелковой дивизии. Оно заняло одно из самых красивых зданий города. Там же разместились местные чекисты, комендатура и морской отдел. В здании творилась полная неразбериха, часто, после удачных кровавых операций, здесь отмечались празднества с дебошами и стрельбой.

При Зотове были проведены две перерегистрации бывших белогвардейцев. Во время второй перерегистрации их задерживали и помещали в Виленские и Крымские казармы. Но из-за большой скученности вынуждены были создать ещё один лагерь, огородив колючей проволокой бывший элеватор и зернохранилище. Его заполнили бывшими белогвардейцами, свезенными из окружающих Феодосию сел и небольших курортных городков.

* * *

Они дождались Гольдмана и Бушкина, которые полтора суток, без сна и отдыха, разбирали награбленные жихаревской бандой ценности. Они приехали утром, и уже утром Бушкина отправили во Владиславовку к Кожемякину с просьбой быть готовым в любую минуту выехать со своими людьми в Феодосию.

Зотов встретил Кольцова и его товарищей радушно. Широко раскинув руки для объятий, он направился навстречу Кольцову. Но Павел как-то ловко и необидно увернулся от объятий.

Был Зотов высокий, румянолицый, со светлыми кудрявыми волосами и голубыми, чуть белесыми глазами. В нем было что-то от херувима, как их изображают на дешевых иконах. При всей внешней красоте, в его дряблом лице и ускользающем взгляде проглядывалось что-то злое и вместе с тем хитрое, лисье.

— Рад! И даже очень! — сказал Зотов, ласково глядя на Кольцова. — Сколько времени здесь, и все больше во Владиславовке. Я как-то нашего друга и товарища Кожемякина даже пожурил: почему держишь дорогих гостей у себя в провинции! И вот вашего товарища Гольдмана тоже упрекнул: что вы там нашли, в той Владиславовке? Мы все же здесь столица.

— Дела! — коротко пояснил Кольцов.

— Я немного посвящен в ваши дела. По долгу службы. Ночью Гаврюхин из Судака звонил. Говорят: хороший куш сорвали.

— Говорят? — нахмурился Кольцов. — Это плохо, что говорят.

— Не на базаре же! В наших, в командных кругах! Так что не скромничайте! — Зотов по-свойски ободряюще хлопнул Кольцова по плечу. — Между прочим, вы этот жирный кусок у нас отобрали. Я когда узнал, что вы этой бандой занимаетесь, сказал своим: пусть погоняется. Понимаю, после кабинетов к настоящему делу тянет. Вот и я: после боев, после настоящей оперативной работы тут, как на выселках, прозябаю. Стыдно сказать, чем занимаюсь. Прокормом этих врангелевских недобитков. А их у меня на сегодняшний день больше трех тысяч. Попробуй, накорми!

— Говорят, больше было? — спросил Кольцов.

— Работаем. Чистим помалу вражеские ряды. Стараемся.

— И каким же способом?

— Строго индивидуально. Каждого, как этим… как рентгеном просвечиваем. Порядочно приходится отсеивать.

— «Отсеиваете», это как же?

— Ну, выявляем потенциальных врагов советского строя. Откровенных врагов, шпионов. В основном только эти в Крыму и остались.

— И как это происходит? Ну, как выявляете?

Зотову не понравилась въедливость Кольцова, но он все же пояснил:

— Знакомимся с каждым, разговариваем. Иногда ведем перекрестный допрос. Конечно, определенные навыки в этом деле надо иметь.

Зотов говорил торопливо, но внушительно, как бы убеждая гостей. Ему очень хотелось понравиться Полномочному представителю ВЧК. Он его несколько побаивался — с тех пор, как ему позвонила Розалия Землячка. Она интересовалась у Зотова, чем там занимается Кольцов, и коротко его охарактеризовала: «Большая сволочь! Если сумеете, держитесь от него подальше!».

Держаться подальше не получилось. И Зотов всячески старался произвести на Кольцова благоприятное впечатление своей преданностью делу.

— Так, может, с этого и начнем? — предложил Кольцов.

— С чего, простите?

— Со знакомства с лагерем.

— Понимаю. Хотите лично познакомиться с врагами? Так сказать, лично посмотреть им в глаза! О, они сейчас совершенно другие. Были волками, стали овцами.

— И как только вы их определяете? Это же так не просто! Вы, вероятно, физиономист?

Зотов почувствовал в словах Кольцов издёвку. Но помня предостережение Землячки, не подал вида, что обиделся:

— Дело не простое. Но помогает опыт. Честно скажу, есть такие, которых не сразу раскусишь. Но — справляемся.

* * *

Лагерь был густо огорожен колючей проволокой, привезенной с недавно оставленных передовых позиций. По внешней стороне, со всех четырех сторон, прохаживались охранники.

Вслед за Зотовым они прошли за ограду. Здесь было многолюдно. Собственно, это уже были не люди, а их тени. Неопрятно одетые, почерневшие, с глубоко проваленными глазами, они бродили медленно, короткими шажками, словно были бесплотны. Лишь глухой кашель сотрясал их тела.

Они сторонились друг друга. Собираться по двое, по трое им было запрещено. Переговариваться тоже.

«Поразительно, как за столь короткий срок энергичные солдаты и офицеры были доведены до такого ужасающего состояния», — подумал Кольцов.

— Кого бы вам хотелось повидать? — спросил Зотов.

— В каком смысле? — не понял Кольцов.

— Ну, врангелевских чиновников, полковников или генералов? Они тут у нас все рассортированы, — Зотов указал на сторожку, пристроенную к зернохранилищу. — Там у нас содержатся генералы. Их немного, пока им и в сторожке хватает места. А вон в том зернохранилище — поручики, подпоручики и солдаты. Этих много.

Кольцов свернул в сторону и направился к зернохранилищу с поврежденной снарядом крышей.

— Здесь у нас самые отпетые. Полицейские, стражники, даже несколько контрразведчиков?

— Они что, сами сознались, что контрразведчики?

— Ну что вы! Разве эти сознаются? Свои же выдали. У нас тут хорошо работает премиальная система. Мы, как бы это сказать, покупаем сведения. Сообщил что-то для нас полезное — получи килограмм хлеба. Или пару селедок. На выбор.