Великий маг - Юрий Никитин

– Вы обыкновенное злорадство называете моральнымподъемом?

– Неважно, – ответил я. – Главное, результат.Разве у вас не так?

И тут Лордер сказал слова, которые я ждал, которые я выжимализ них всех:

– Было так, вы абсолютно правы. Но сейчас мы в такойяме… да-да, сознаемся, сами выкопали!.. что уже не выбраться. Да, если хотите,чтобы это было сказано вслух, то получайте: мы были не правы, не правы, неправы! Мы были эгоистичны, мы думали только о себе, мы вели себя каквырвавшиеся на свободу дети… ощутившие сладость жизни без всяких сдерживающихморальных устоев. Мы вели себя, вся нация, как группа школьников на дорогом автомобиле:набирали и набирали скорость, шалея от своего могущества, пили прямо изгорлышка виски, орали песни, а потом и вовсе выпустили руль, ибо он ущемляетнаше чувство свободы и заставляет ехать только по шоссе, а мы имеем полноеправо хоть в бетонный забор, хоть с моста…

Лакло сказал очень серьезно:

– Но в этом авто сидят и другие страны. Все НАТО, всяЕвропа, весь цивилизованный мир!.. А остальные страны идут пешочком по обочине…той самой, куда на полной скорости врежется наш автомобиль. Подумайте о них.Вообще о человечестве.

Все-таки я умнее, мелькнуло в голове. Это знаю, конечно, нокак приятно, когда подтверждается. А тут вообще час триумфа: высшие инфистымира признают меня сильнейшим, именно от меня ждут спасения!

Жаль, все портит приставленный к виску пистолет. Застрелятбез всяких колебаний, если ничего не придумаю, чтобы спасти их западнуюцивилизацию… или хотя бы отсрочить ее коллапс. Застрелят из опасения, что могудаже ускорить ее гибель. Ставки слишком высоки.

А я спасать не буду.

Ни за что.

Какого хрена буду размениваться на такие мелочи?

Я посматривал на Лакло, он понял свой прокол, отводилвзгляд. Весь цивилизованный мир, брякнул он. Как будто я не знаю, какуюгигантскую работу он проделал, чтобы суметь подменить это волшебное слово«цивилизованный», повернуть его на сто восемьдесят градусов!

До этого мы все, во всем мире, знали из школьных учебников,написанных компетентными учеными… или на основании их выводов, чтоцивилизованные страны – это страны Востока. Именно там зародились культура иписьменность, возникли и укрепились философские школы вроде зороастризма,индуизма, буддизма, где возникли математика, алгебра, астрономия, ирригация,культура мыться…

Но бесподобный Лакло умело провел операцию инфистскойбомбардировки по всему западному полушарию, и вот уже вектор повернут,повернут! Сейчас вслед за Юсой, где культурой и не пахнет, все попугаи миранаперебой повторяют: «весь цивилизованный мир…», «цивилизованый мир нанесетответный удар…»…

Бесчестнейший, зато какой ловкий ход! Заранее оправдывающийлюбые действия Юсы как «культурной и цивилизованной державы» супротив дикарей.Принять, что Юса – культурная, это закрыть глаза на будущие явные преступления,ибо преступления бывают лишь против культурных, а разбомбить дикарей – какоепреступление? Да и не может, дескать, цивилизованный мир творить преступления,он же цивилизованный! А то, что вы считаете преступлением… ну, это вы не такпоняли. Запомните, мы – цивилизованные. Значит, нам можно все. И ничего изтого, что мы делаем, не преступление!

– Хорошо сказано, – одобрил я. – Особенно оправе культурных наций решать судьбу менее культурных. Даже жаль, что не выавтор этого тезиса.

Лакло воскликнул возмущенно:

– Как это не я?.. Да я ночами не спал! В такихтворческих муках рожал…

– Я это читал слово в слово, – сказал я. –Можете проверить в библиотеке.

– Кто? Кто это сказал раньше?

– Адольф Гитлер, – ответил я любезно.

Они переглядывались, на лице Соммерга проступило смущение.Он кивнул Лордеру, тот скривился, наклонил голову. Ноздрикл подошел и пошепталЛакло на ухо. Шептал долго, лицо Лакло вытянулось, а Ноздрикл перечислял иперечислял работы Гитлера, где фюрер обосновывал право культурного ицивилизованного мира, то есть Германии, нести на остриях штыков культуру ицивилизацию всяким недочеловекам: французикам, англичашкам, славянам, а ужАмерике так и сам Got mit Uns велел…

Молчание затягивалось, все застыли в неподвижности, каквбитые в колоду топоры. Челлестоун задвигался первым, посмотрел по сторонам.

– Господа, мистер Владимир все-таки устал…

– Да, – сказал Соммерг, – ему надо отдохнутьи подумать.

Лакло поднялся первым, взглянул на меня без прежнейвеселости, но голос прозвучал призывно:

– В этом есть и добрая сторона, Владимир!.. Вы можетеоказаться спасителем всего человечества. Это же мечта каждого.

– По крайнем мере, – добавил Живков с горькойнасмешкой, – каждого мужчины.

Лакло все же не удержался, подмигнул:

– Гении, конечно, бессмертны. Зато дураки живут дольше.

Я промолчал. Они поднимались, расходились, а когда комнатаопустела, в дверном проеме показалась очаровательный капитан. Она мне напомнилакрасоток из «Плейбоя», однажды самых ярких обвешали оружием и сняли с ихучастием боевик. Там по ходу действия эти три или четыре главные героини, командасуперспецназа, не меньше семи раз переодевались, демонстрируя пышные формы, а востальное время то под струи фонтана, то выходят из воды, чтоб тончайшая одеждаприлипла к телу и ничего не скрывала.

Эта тоже может сниматься на главных ролях, но вижу ее умныеглаза, гордую осанку, элегантную властность манер – да, такая в самом делеможет быть капитаном экстра-класса, в самом деле может знать корабль лучшемужчин и уметь им управлять.

Хотя, что удивительного, на планете семь миллиардов человек,четыре – женщины, один – нужного возраста, триста миллионов – красивые, миллион– ослепительно красивые и с идеальными фигурами. Напрасно считают, что всекрасивые – дуры. Есть исключения, вот эти исключения можно выловить и, сманивколоссальным жалованиьм, участием в суперпроектах, побудить верно работать насвою команду.

Так что передо мной женщина, что намного красивее всякихмисс Вселенная, во сто крат умнее, и смотрит на меня, как на повелителя этогомира. Знает или догадывается о моей роли – неважно. Главное – видит, что былосделано для моего похищения.

Ни один мужчина не может переиметь всех женщин, но инфистымоего класса по крайней мере могут проделать это с самыми красивыми женщинамипланеты.

– Конвой? – спросил я.

Она улыбнулась, ослепительно красивая, прекрасно понимающая,что она – самая-самая.

Да, подумал я, совсем недавно талантливый человек мог всюжизнь прожить где-то в глухой деревне, никто о нем не узнал бы. Теперь же сэтим Инетом, вэбкамерами и тотальным наблюдением ни один красивый, талантливыйили просто сильный не бывает упущен. Это раньше требовалось волшебноезеркальце, чтобы спросить: а кто, дескать, на свете всех милее, а сейчас этакрасотка и так знает, а если зеркальце начнет болтать, скажет ему: заткнись, япросто причесаться подошла…