Чернь и золото - Адриан Чайковски

— Я тебя не держу, — сказал жукан. — Иди, если хочешь.

— Ты говорил, вы умеете пробуждать Наследие, — напомнила Чи. — Это и есть ваш способ?

Ее улыбка сделалась еще шире, когда Ахей покраснел.

— Обычно все ограничивается массажем. — Он вскинул на плечо мешок с торчащим вверх луком.

Он так смущался, что она обняла его, а он поцеловал ее в лоб. Оба уже собрались в дорогу и ждали только вердикта Провидцев.

Ответ пришел раньше, чем они полагали. К ним, постукивая посохом, брел старый ном, с незапамятных времен служивший Провидцам. Преступно не давать человеку спать, когда на дворе белый день, показывал он всем своим видом; Ахей делает глупость, перенимая чужие обычаи.

— Провидцы уже вынесли решение? — нетерпеливо спросил Ахей.

— Вынесли, — пропыхтел старик. — Решили ничего не решать.

— Что-что? — изумилась Чи.

— Эмиссары Осиной Империи, — сказал посланник Ахею, едва взглянув на нее, — дали нам множество обещаний, которые еще могут быть выполнены. Вы пришли с предсказаниями, которые также вполне могут сбыться. Мир ждет, затаив дыхание, и Провидцы в мудрости своей тоже ждут, предоставляя людишкам внизу осуществлять свои мелкие заговоры. Они примут решение, когда переменятся знаки или когда новое знание будет даровано им.

— А нам-то что делать? — опешил Ахей.

— Что хотите. Ты волен покинуть Торн, если это входит в твои намерения… и багаж забери с собой.

— Хорошо, — краем губ усмехнулся Ахей, — я вам добуду новое знание. Сделаю все, чтобы расшевелить их. Не то в один прекрасный вечер вы и впрямь увидите нечто новенькое — армаду осоидов у самых ваших ворот… может, тогда Провидцы и решат что-нибудь.

Старик, поджав губы, заковылял прочь, а Чи взялась за рукав Ахея.

— Так что же мы будем делать?

— Покинем город, как он и сказал. Если найду для них какие-то веские доводы — хорошо, если нет, буду управляться своими силами. Славно, что мы с тобой теперь можем передвигаться свободно.

— Ну, не знаю… Я попробовала только раз, ночью.

— Все очень просто. Нужно только шагнуть вниз и расправить крылья.

Они сделали этот шаг, держась за руки. Чи, летавшая дурно, как все жуканы, не планировала, а скорее медленно падала, но Ахей все время был рядом.

Она не заметила даже, как прохлада сменилась жарой и вдали раскинулась панорама огромного города.

«В следующий раз буду на все обращать внимание», — пообещала она себе, крепко обнимая Ахея. Он подарил ей небо и открыл, что такое любовь.

Приземлились они в том же месте, где жгли костры — у подножия Торносского хребта. Чи еще не окрепла для долгих полетов, и до Геллерона пришлось добираться пешком. Какое-то время они карабкались по камням, ну и пусть: если будет совсем уж трудно, можно взлететь.

Ахей молчал, но по лицу его блуждала улыбка. «Обо мне думает», — предположила Чи.

Как это ново, как странно. Всю жизнь она существовала в тени приемной сестры; все только и смотрели на красивую Танису, не удостаивая вниманием бедную работящую Чи, преданную помощницу дяди Стенвольда. Но этот мужчина, посланный Чи судьбой, находит ее красивой.

На этой приятной мысли кто-то резко оттащил ее в сторону.

— Ахей! — крикнула она, хватаясь за меч.

Ном тоже взялся за свой кинжал, но не стал его вынимать.

— Отойди от нее, ублюдок! — прорычал знакомый голос над самым ухом.

— Тото?

— С тобой все хорошо, Чи?

— Ну конечно. Ты что здесь делаешь?

— Нас предали, Чи. — Держа одной рукой ее, а другой меч, Тото сверлил взглядом Ахея. — Дом Скуто разрушен, больше половины его людей перебито. Они знали о нас все, знали даже, что Скуто послал связную к этим горным подонкам. Как ты думаешь, Чи, кто нас выдал?

— Тото, он все время был со мной… — Нет, не все — иногда уходил, но Чи не могла поверить в его вину. — Ахей не предатель. Он хотел нам помочь.

Ахей с небрежностью человека, завязывающего шнурок, натянул тетиву лука, достал стрелу.

— Не надо, Ахей! Это просто ошибка! — Тото, не отпускавший ее, стоял позади. Стрела очень просто могла попасть и в нее — может, как раз ей она и была предназначена? — Прошу вас! — крикнула Чи им обоим. Тото замахнулся мечом, а ном разбежался и прыгнул ввысь.

Тетива загудела, стрела со свистом вошла между плечом и шеей Тото. Издав удивленный звук, он пошатнулся и разжал пальцы.

— Капитан…

Тальрик оторвался от донесений — агенты в преддверии главных событий все равно почти ничего нового не могли сообщить. Он знал рекефовцев, которые сидели над бумагами всю свою жизнь, но сам любил осуществлять планы собственными руками.

— Майор Годран. — Отдание чести было простой формальностью — они оба знали, кто тут командует.

— Ночь прошла спокойно, — доложил тот. — Никакого движения.

«Этот ни о чем не догадывается, — подумал Тальрик. — Будем надеяться, что Стенвольд Вершитель окажется сообразительнее. В противном случае он не успеет остановить нас — впрочем, все к лучшему».

— Хотите, чтобы я удвоил караулы на эту ночь?

Тальрик задумался. Равновесие было неустойчивым, но и руки он себе связывать не хотел.

— Нет, — решил он. — Это значило бы оповестить людей Стенвольда о наших намерениях. Пока он ничего не предпринимает, будем держаться скрытно. — Армейский офицер Годран был придан Рекефу еще во время Двенадцатилетней войны, и его надежность не вызывала сомнений. — Ваши люди готовы выступить?

— В любое время. Ребята измаялись от безделья и рвутся в бой.

— Ну, боем это вряд ли можно назвать… скорее побоище.

Годран, которого такие тонкости не волновали, пожал плечами. Волновали ли они самого Тальрика? Торопливое «нет», которым он ответил себе, прозвучало как-то неубедительно.

«Будем честными, — добавил он мысленно. — Не важно, нравится это мне или нет. Все решает Империя».

Горе выжгло в Чи все прочие чувства. Как только Ахей опустился, она бросилась на него с мечом и убила бы, не увернись он в последний момент. Он обхватил ее руками и стал что-то кричать, но она не понимала ни слова и бешено вырывалась. Видя, что высвободить меч не удастся, она двинула его кулаком в челюсть, как раньше Тальрика.

Ахей покачнулся, и она нависла над ним, как смерть.

— Чи! — завопил он тогда. — Смотри!

Она инстинктивно повиновалась, и меч выпал из ее онемевших пальцев.

Мертвец, в котором торчала стрела, был… не Тото. Чужим было все: лицо, фигура, одежда — даже меч Тото, скованный в Коллегиуме, преобразился в незнакомый тонкий клинок.