Времени нет - Рустем Халил

По этому поводу у Эдема не было предположений. Молчали и логика, и интуиция. Не совсем осознавая, что делает, Эдем встал со скамейки и пошел по улице дальше, не видя ничего дальше собственных мыслей.

Остановился, пропуская автомобиль, напротив «Олимпийского». Улыбнулся, вспомнив, как счастлив был позавчера, когда здесь, на футбольном поле, в его руках была гитара, а рядом стояла Инара.

Эдем повернул на перпендикулярную улицу… и тут в его голове сверкнула молния. Он замер на месте.

Он вспомнил встречу Безликого с музыкантом Олесем Мицным и его продюсером. Безликий сообщил Крепкому, что президент хочет прийти на его концерт. Но ведь сам президент — теперь Эдем знал это наверняка — не знал о таком своем намерении.

Вот где должен произойти теракт!

Возможно, президент действительно и не собирается на концерт. Это ему придумают внезапную встречу, которая задержала его в пути. А потом сообщат, что Антоненко, видимо, и был целью террористов.

Но как это произойдет? На стадион ворвется вооруженная группа людей? Вряд ли. Чем больше людей задействовано, тем больше риск, что все раскроется. Да и не смог бы глава президентской администрации совершить такую операцию, не подключив кого-нибудь из силовиков.

Итак, бомба. Кто-нибудь наденет пояс смертника? Но где глава администрации найдет желающего? Скорее всего, установят на стадионе.

Или уже установили.

Эдем посмотрел на часы. У него оставалось мало времени, чтобы самому проверить последнюю версию. Завтра, проснувшись в своем теле, он сообщит правоохранителям об угрозе. Но это будет завтра. А если он ошибся в определении цели? Кто ему поверит, когда выяснится, что стадион чист?

Эдем снова вспомнил свой ночной визит на Олимпийский в образе Олеся Мицного. На что жаловался его директор? Что хулиганы залезают на взорванные у забора стадиона деревья, из них прыгают на закрытую территорию, а затем попадаются при попытках выбраться назад.

Что ж, пора и ему побыть хулиганом. Придется проверить, достаточно ли крепкий президент Олекса Антоненко, чтобы совершить такой кульбит и остаться целым.

4.19

Найти участок, удобный для ночного вторжения, оказалось легче, чем он думал. Обходя стадион вдоль забора из металлических прутьев, Эдем обратил внимание на раскидистое дерево. Одна его ветка нависала над мусорными контейнерами по ту сторону ограды. Эдем без спешки подошел к нему, словно собирался справить малую нужду, оказавшись в тени, огляделся. Стадион молчал, а прохожие были слишком далеко, чтобы заметить ночного нечему.

Эдем просунул палку под забор. Подтянуться, ухватившись за ветку, удалось не сразу. Нога беспокоила Эдема с самого утра, за несколько часов он привык к хромоте, но только здесь, впервые за весь день, почувствовал, что его изменяет чужое тело. Где-то под мышками треснула рубашка — не выдержала внезапного влечения хозяина к физическим упражнениям. В конце концов Эдем пролез по ветке и уже по ту сторону забора спустил ноги на крышку мусорного контейнера, судя по всему — пустому. Замер, прислушиваясь, не встревожил ли он охрану.

Стадион и улица были безмолвны.

Эдем прыгнул из контейнера — на здоровую ногу, подобрал палку и спрятался в тени, торопливо оценивая масштабы «Олимпийского».

Часы показывали двадцать третью сорок. На что он надеется, планируя за двадцать минут найти взрывное устройство на стадионе, рассчитанном на семьдесят тысяч человек?

Эдем уже жалел, что потратил драгоценные минуты на безнадежное дело, однако решил: поскольку он уже здесь, сделает, что сможет, а там — что угодно будет.

Стадион напоминал огромного кашалота, который мог легко проглотить тонущего. Пытаясь держаться тени, Эдем двинулся в его брюхо сам.

Выход на футбольное поле, которое еще два дня назад Эдем в лике музыканта Крепкого легко миновал в сопровождении директора стадиона, был закрыт. На всякий случай он проверил решетку, а потом решил подняться по лестнице — может, там найдется какой-нибудь лаз.

Стараясь не выставлять голову над перилами, Эдем поднялся по лестнице, повторяя маршрут обычных зрителей, но тут его снова ждало разочарование: железная решетка, закрывавшая доступ к залам и трибунам, казалось, была еще выше, чем на воротах, ведущих на стадион.

Эдем попытался сдвинуть раздвижные двери, на которых широкой кистью были выведены номера секторов. Тоже заперто.

Перелезть через решетку в полтора человеческих роста мог бы кто-то молодой, но никак не президент, едва выбравшийся на дерево. Эдем оглядывался, отыскивая решение, и вдруг вспомнил о мусорных контейнерах.

Он снова спустился по лестнице и бросился к контейнерам. Толкнул один из них. Без мусора внутри он был относительно лёгким.

Нежно, словно в его распоряжении было не каких-нибудь пятнадцать минут, а целая ночь, Эдем толкал контейнер к решетке, дергаясь на каждый громкий стук.

Выбраться на контейнер оказалось проще, чем на дерево. Оттуда Эдем перебрался на решетку. Выяснилось, это самая тяжелая часть вторжения: уже пожилому мужчине с травмированной ногой придется прыгать с двухметровой высоты. Что ж, рассудил Эдем, если даже сломаю ногу, то все равно буду мучиться не дольше пятнадцати минут.

Прыжок вызвал острую вспышку боли, но нога осталась цела. Эдем стиснул зубы, схватил палку и поковылял к выходу на стадион.

Крыша в форме баранки и звездный океан над ним. Огромного деревянного колеса, на котором они исполнили импровизированный концерт, уже не было, зато выросла сцена для выступления «Времени нет». Казалось, прошло не два дня, а несколько лет с тех пор, как Эдем в образе Олеся Крепкого зашел сюда в обществе двух ребят и самой прекрасной женщины в мире. Многие за всю жизнь не пережили того, что они пережили за тот короткий вечер.

Но сейчас у Эдема не было времени на ностальгию.

Будь я подрывником, куда бы заложил бомбу? — спрашивал он себя.

Вариантов было слишком много. Она может оказаться под любым сиденьем или под одной из опор крыши, которая после взрыва должна упасть на зрителей. Проверить это самостоятельно невозможно.

Или под вип-ложей. Без сомнения, президент должен наблюдать за концертом из вип-ложи. А значит именно под нее логично заложить бомбу. Президент опоздает