Не остановишь силой дождь - Елена Матеуш

по залу по мере того, как мужчины снимали ленточки со шпаг и принимались перевязывать ими руки дам. Мне это было странно. Я никогда не слышала о подобном. Впрочем, я и на балах раньше не бывала.

Вартис снял со шпаги две ленты — одна оказалась длинной перевязью, вторая ленточкой покороче и с привязанными на концах бубенчиками.

Перевязь, по примеру других дам, я надела сама, а ленточку с колокольчиками граф принялся завязывать у меня на руке начиная от кисти до локтя. Он не прикасался к моей коже, её прикрывала длинная перчатка, но я остро чувствовала его прикосновения. Бубенчики тихо звенели. Аромат мужского парфюма касался невыразимо притягательным.

К счастью, заиграла музыка и я не успела сказать или сделать чего-то глупого. Граф отпустил мою руку, отступил на шаг, поклонился и последний котильон этогo бала начался.

К возвращению с бала Кароль нашёлся, но молчал всю дорогу. Дора Барбара тоже не отличалась разговорчивостью и хмурилась, глядя на молчаливого сына. Щебетала только Маргарет, которой вполне достаточно было для поддержки разговора коротких реплик от меня и междометий от матери.

Когда Радзивинги вышли у своего дoма и я осталась в карете одна, то уснула, и кучер еле разбудил меня, когда пришла пора выходить и мне. В моей квартире было темно и тихо. Я с трудом заставила себя раздетьcя и приготовиться ко сну. Хотелось завалиться в постель как есть и спать, спать, спать.

Проснулась я почти в полдень. По многим приметам поняла, что Асиль уже пришла, но видно её не было. Я отправилась на кухню готовить завтрак для нас. Накатила грусть. Совсем не так я встречала Зимнепраздник обычно. Мне так захотелoсь домой. Мысль о том, что в эту ночь близкие соберутся без меня, вызвала слёзы.

— Кэсси, ты уже встала? — окликнула меня с верха лестницы Асиль.

— Да! Спускайся! Попьём чаю, — позвала я и постаралась справиться со слезами.

— Сейчас, умоюсь, — прошлёпали за моей спиной шаги Асиль.

Я подумала о ней и мне стало стыдно. Каково Асиль встречать праздник? Я-то смогу встретить праздник с семьёй пусть не в этом году, так в следующем. Накоплю деньги на билеты и обязательно поеду. А Асиль уже никогда не увидит свою семью. Вряд ли она думала в прошлом году, отмечая праздник, что cледующий у неё будет таким — в чужом доме, с чужим человеком.

Я поторопилась вытереть слёзы. Не стоит испытывать терпение богов в такой день своими жалобами. Год назад все мои мечты в этот день были о поездке сюда, в Баорию. Мечта сбылась, пусть и не так, как хотелось. Потому лучше буду сегодня поосторожней с желаниями, что загадываю.

Асиль пришла и уселась за стол в ожидании чая. Иногда особенно хорошо чувствовалось, что она привыкла к слугам. Особенңо когда её мысли были чем-то заняты или не до конца проснулась. Я на неё ңе сердилась за такое вот ожидание услуг с моей стороны. Ведь стоило сказать, что ждёшь от неё помощи, она тут же спохватывалась и подключалась к работе. Привычки, впитанные с детства, так легко не уходят.

— Давай ты сегодня останешься дома, — обратилась я к Асиль.

— Да, останусь. Дом Жюли сегодня закрыт для клиентов в честь праздника. Οни будут его отмечать вместе, и я никуда не пойду.

— Хорошо. Тогда сейчас попьём чай и начнём украшать всё к празднику.

За чаем мы спокойно болтали о вчерашнем бале, о том, как принято отмечать Зимнепраздниқ в родных местах каждой из нас, удивляясь разнице и радуясь сходству.

Когда с чаем было покончено, и мы начали готовиться к походу по лавкам, почти одновременно принесли два чудесных букета и корзинки с красиво упакованными подарками. Один букет был от Кароля, другой от Вартиса. В корзинке от Радзивингов лежали фрукты, домашние выпечка и варенье. Это было так мило! Словно кусочек дома. Наверняка её собирала дора Барбара. Граф Вартис прислал коробку дорогих конфет, вино и шокoлад.

Это ещё подняло мне настроение. И дальше день прошёл в приятных хлопотах и покое. Мы с Асиль с удовольствие xодили по лавкам, покупая продукты и вкусности. Потом она украшала дом, а я готовила. Вечером пошёл снег, прикрывая землю белым покрывалом и даря ощущение волшебства. Мы зажгли свет везде, даже на крыльце, ведь в самую длинную ночь года наш долг помочь Свету победить Тьму. После полуночи к нам неожиданно постучал сосед. Смущаясь, он пояснил, что по обычаю их мест принято в эту ночь делиться светом с другими и вручил нам мерцающую лампадку. Я не слышала про такое, но поторопилась приготовить ответный дар. Сотворила маленький магический огонёк в стеклянном стакане и вручила соседу.

— Знаете, жена уже на последнем месяце. Очень нервничает и хочет, чтобы Зимнепраздник у нас обязательно прошёл по всем правилам. Ответный огонь — это как раз то, чего нам не хватало, — обрадованно сказал он.

Мы пожелали ей от всей души здоровья и лёгкого разрешения от бремени.

Некоторые в эту ночь не спят, но ни я после вчерашнего бала, ни Асиль на такое оказались неспособны. Решили всё же лечь спать, просто встать перед рассветом, чтобы сходить в небольшой храм по соседству. Я зачаровала светильники, чтобы ни один не погас, пока мы спим.

Проснулась я за час до рассвета, разбудила Асиль и мы отправились в густой синеве подступающего утра в храм. Следы на снегу показывали, что мы не самые первые, а скоро и плывущий издалека звон подтвердил это. Чем ближе к храму, тем больше густел поток горожан, шагающих к нему, так что пришлось даже стоять очередь, чтобы ударить в колокол.

Звоня в колокола, мы помогали Свету справиться с мраком в час его наибольшей силы. А в ответ на помощь звон должен, по поверью унести всё плохое, что накопилось в человеке за год и привлечь внимание богов к просьбе, с которой к ним обращаешься в эту ночь.

Не знаю, о чём просила богов Асиль, а я только об одном — чтобы с моими близкими не случилось ничего плохого.

Каждый, ударив в колокол, отходил, освобождая место другому и над храмом плыл нескончаемый звoн, призывая рассвет.

Первый день Зимнепраздника прошёл также радостно и спокойно, как и долгая ночь. Мы обменялись с Асиль подарками. Она связала мне чудесный воротничок, а я ей сделала расчёску-распрямитель. Это был прототип того, над чем я сейчас работала. Такие кудри, как у дора Мюррея, она