Ганнибал у ворот! - Ганнибал Барка

(14) Всегда так бывает: люди перестают остерегаться, когда судьба будто бы устранила все, что внушает страх; и ты нерадив и неосторожен. (15) Меньше всего сейчас боятся враги, что мы, сами окруженные и осажденные, нападем на их лагерь. Так отважимся же на то, во что невозможно поверить, но тем оно будет легче, чем выглядит.

(16) После полуночи я тихо, в молчании, выведу вас. (17) Я разведал, что у них нет порядка в смене караулов, а посты размещены как попало. Первым же криком в воротах, первым же натиском вы возьмете лагерь. Тогда среди еще сонных, перепуганных неожиданной тревогой, безоружных, захваченных прямо в постелях, произведете вы то избиение, от которого я удержал вас вчера, чем вы и были недовольны.

(18) Замысел мой покажется дерзким, но в обстоятельствах трудных, когда надеяться почти не на что, отчаяннейшие решения всего правильнее. Если ты чуть помедлишь и упустишь счастливый случай, он тут же пролетит, а упущенного не наверстаешь.

(19) Одно войско стоит рядом, два – неподалеку; напав сейчас, мы можем еще на что-то надеяться; вы уже проверили силы и свои и неприятельские. (20) Если мы отложим наше решение на один день, если, прослышав о вчерашней вылазке, враги перестанут нас презирать, то есть опасность, что вражеские полководцы соединят все свои силы и нам придется выдержать бой с тремя войсками, с тремя вождями.

Гней Сципион не выдержал этого, а с ним было невредимое войско. Полководцы наши погибли, разделив свои силы, (21) и врага можно одолеть, если разделить его войско и нападать на отдельные отряды. Другой возможности вести войну нет. Подождем этой ночи: она нам благоприятна. (22) Да помогут нам боги! Ступайте, подкрепите свои силы, чтобы вломиться во вражеский лагерь с тем же мужеством, с каким вы защищали свой».

(23) Воины выслушали новый замысел нового предводителя, особенно радуясь тому, что он так дерзок. Остаток дня разбирали оружие и подкрепляли телесные силы; большую часть ночи спали и перед рассветом выступили.

39. (1) В шести милях за ближайшим карфагенским лагерем стояло другое их войско, между ними в лесной чаще была ложбина. Почти в середине этого леса Марций с пуническим умением[609] спрятал когорту римской пехоты и при ней всадников.

(2) Заняв таким образом середину дороги, Марций в полной тишине повел свой отряд на ближний лагерь врага. Перед воротами не было караульных, на валу не стояла охрана; римляне проникли во вражеский стан будто в собственный – сопротивления не встретили. (3) Тут затрубили трубы и поднялся крик: кто рубил полусонных врагов, кто поджигал хижины, крытые сухой соломой, кто стал в воротах, чтобы помешать бегству неприятеля.

(4) Враги потеряли голову от этих криков, резни, пожаров: ничего не слыша и не соображая, они, безоружные, натыкались на отряды вооруженных воинов; (5) мчались к воротам – дорога преграждена, и они прыгали с вала. (6) Ускользнувшие кинулись к другому лагерю; их окружили когорта и всадники, находившиеся в засаде, и перебили всех до одного.

(7) Если кому и удалось бы спастись, то предупредить своих о несчастье он бы не смог: захватив один лагерь, римляне перебежали в другой. (8) А там – в отдалении от противника – на рассвете многие разбрелись за фуражом, за дровами, за добычей. Небрежение дошло до полной распущенности: лежало оружие близ постов, безоружные солдаты сидели на земле, лежали, разгуливали у ворот и вала.

(9) С ними, спокойными и беспечными, начали бой римляне, разгоряченные недавним сражением, разъяренные победой. Напрасно пытались сопротивляться в воротах – при первом же крике в суматохе сбежались со всего лагеря. (10) Завязалась жестокая схватка, и длилась бы она долго, если бы карфагеняне не заметили, что щиты у римлян в крови – римляне, очевидно, уже одержали победу в каком-то сражении.

Страх охватил карфагенян; в ужасе все кинулись бежать. (11) Бежали врассыпную, куда только вела дорога; некоторых перебили; лагерь был брошен. Под водительством Марция за один день и одну ночь взяли два лагеря.

(12) Клавдий[610] (тот, что перевел Ацилиеву[611] летопись с греческого языка на латинский) пишет, что врагов убито было около тридцати семи тысяч, а взято в плен около тысячи восьмисот тридцати человек. (13) Добыча была огромной: между прочим, взяли серебряный щит весом в тридцать семь фунтов с изображением Гасдрубала Барки.

(14) Валерий Антиат[612] пишет, что взят был только лагерь Магона, а врагов убито семь тысяч; в другом сражении, сделав вылазку, сражались с Гасдрубалом: убито десять тысяч, в плен взято четыре тысячи триста тридцать человек. (15) Пизон[613] пишет, что, когда Магон врассыпную преследовал отступающих наших, сидевшие в засаде римляне убили пять тысяч человек.

(16) Все прославляют имя вождя Марция, к поистине славным подвигам, им совершенным, добавляют всякие чудеса.

(17) Так, он будто бы беседовал с окружавшими его воинами, и они с ужасом увидели, как его голова объята пламенем, а сам он этого не чувствовал. Памятником его победы над пунийцами до пожара на Капитолии был в храме щит с изображением Гасдрубала – щит этот называли Марциевым. (18) В Испании наступило длительное затишье: обе стороны после стольких побед и поражений медлили, не отваживаясь на решительные действия.

40. (1) Пока это происходило в Испании, Марцелл в завоеванных Сиракузах и в остальной Сицилии все устраивал честно и доброжелательно, к вящей славе своей и римского народа. Он отвез в Рим украшавшие город статуи и картины, которыми изобиловали Сиракузы.

(2) Они были добычей, захваченной у врага, были взяты по праву войны. Однако отсюда пошло и восхищение работами греческих искусников, и распространившаяся распущенность, с какой стали грабить святилища, как и прочие здания.

Эта распущенность впоследствии обратилась и против римских богов, и того самого храма, который впервые был изумительно украшен Марцеллом. (3) Чужестранцы чаще всего посещали храмы у Капенских ворот, освященные Марцеллом[614], ради их замечательных украшений – из них сохранилась лишь очень малая часть[615].