Пестрые истории - Иштван Рат-Вег

Капитан что-то пошептал ему на ухо, но тот покачал головой. На звон золотых монет, однако, согласно кивнул. Тем более что в свете фонаря блеснуло обнаженное лезвие шпаги.

Могильщик взял лопату, и они двинулись по направлению к могиле новопреставленной. Мягкие комья земли легко уступали нажиму. Вот показался гроб. Общими силами достали его из ямы; могильщик открыл крышку. Потом, скорчившись, присел на край ямы и стал мелко и часто креститься.

В полутьме ему привиделось безумное зрелище. Капитан вынул тело из гроба, держа в своих объятиях, стал укачивать и говорить с ним, будто оно живое и слышало его лихорадочный и безумный шепот. Потом прильнул губами к мертвым устам женщины…

Возвращал ли тот прощальный поцелуй влюбленный безумец?

Могильщик видел только, как капитан с покойницей на руках вдруг вскочил, побежал и исчез в кладбищенской тьме.

Делать было нечего, могильщик свалил опустевший гроб в яму, забросал землей и в холодном ознобе побрел домой.

Дома он сосчитал золото. Было 10 000 ливров.

* * *

Прошло пять лет. Календарь вновь показывал дату смерти мадам Буасье — 14 октября 1716 года.

Муж-вдовец пошел на кладбище воздать памяти супруги. Он долго стоял у могилы, когда его внимание привлек шелест платья. Он обернулся. Какая-то дама в вуали старалась на цыпочках незаметно проскользнуть дальше. Вуаль была не так густа, ему показалось, что он узнал в ней свою жену…

— Клеменс!

Женщина почти побежала, муж за ней, она бежит быстрее, вскакивает в ожидавший у ворот экипаж и спешно отъезжает.

Муж, ничего не понимая, смотрит вслед видению. Что это было? Жестокая игра нервов, разбереженных болью воспоминаний? Или же в самом деле эта женщина в вуали и есть покойная, а может быть, считавшаяся покойной его супруга? Что за тайна скрывается под вуалью?

Ноги понесли его прямо к начальнику полиции, графу Аржансону. Тот долго смотрел на него, слушая романтическую историю, но ведь тут речь шла о душевном спокойствии чиновника высокого ранга, надо было как-то выбить из его головы это безумие. Он предложил самый простой способ: вскрыть могилу. Содержимое гроба убедит несчастного, что все это игра его воображения, просто необычное сходство ввело его в заблуждение.

На другое утро начальник полиции лично выехал на кладбище. С ним вместе были Буасье, два полицейских комиссара и два врача. Старого могильщика уже не было, по слухам, он получил наследство а уехал домой в Нормандию.

Члены комиссии с сочувствием смотрели на не находящего себе места мужа; ну да ладно, сейчас успокоится.

Гроб вынули.

Он был пуст…

Женщина в вуали, выходит, совсем не призрак!

Дело-то, выходит, совсем нешуточное. Начальник полиции назначает строжайшее расследование.

Через несколько дней Буасье получает следующее официальное уведомление:

Теперь супруг четко знал: глаза его не обманули. Но чтобы и суд раскрыл глаза пошире, следствие продолжил сам.

Результат. Капитан Гаран в свое время выехал из Парижа, не попрощавшись даже с матерью. Затем появился в Бресте в обществе дамы под вуалью, выглядевшей болезненно. Оба сели на торговое судно «La belle Marguerite», что тем более странно — капитан как морской офицер мог попроситься на любой военный корабль.

Этого было достаточно. Муж обратился в суд. Просил вернуть ему жену и покарать похитителя.

На судебное заседание собрался весь аристократический Париж. Зрелище обещало быть интригующим. Все участники — аристократы; главное действующее лицо — замечательной красоты молодая женщина; ключевой момент драмы — душераздирающая сцена на кладбище. Господа с медицинского факультета хватались за голову в вопросе, может ли таиться какая-то жизнь в теле, погруженном в смертную застылость?

Жену защищал мэтр Муаза, блестящий парижский адвокат. Дело это он почел легким: попросту перетряс в суде все документы. Передал метрику мадам Гаран и выписку из книги регистраций брака. Из нее явствовало, что бракосочетание происходило в домашней церкви самого губернатора, а свидетелями были высшие офицеры полка. Как заподозрить здесь обман, подделку?

Адвокат истца был в большом затруднении. Он открыл свой последний козырь: потребовал очной ставки сторон.

У ci devant[111] мужа стучали зубы и дрожали руки; судьи напряженно слушали; публика пребывала в нервном возбуждении. По залу словно прокатилась волна напряжения, только мадам Буасье оставалась спокойна и холодна, словно прекрасное мраморное изваяние.

Отрицательно покачала головой: нет, она не знает этого господина.

Муж-вдовец в полуобморочном состоянии, покачиваясь, вышел из зала.

Еще одна попытка: вперед выступил председатель де ла Фейль и протянул руки к дочери:

— Дочь моя!

Мраморная статуя осталась холодна.

— Месье, я вас не знаю.

Общее настроение повернулось против истца. Мэтр Муаза в общем-то и не произносил своей защитительной речи, но ему хотелось до конца вкусить сладость победы, и из его рта золотыми лентами так и выползали длиннющие черви красноречия.

Сломленный и раздавленный горем муж-вдовец медленно спускался по лестнице Дворца Правосудия. Внизу его ожидал экипаж.

…Ждал и еще кое-кто.

Гувернантка, сгорая от любопытства поскорее узнать, чем закончится дело, села в экипаж вместе с маленькой дочерью вдовца, девочке было уже шесть лет, это был прехорошенький, очень смышленый ребенок.

Затуманенную голову председателя Буасье вдруг осенила идея. Взяв девочку за руку, он вбежал с ней в зал заседаний.

К тому времени мэтр Муаза закончил свое выступление, суд удалился на совещание. Еще несколько минут, и решение суда будет объявлено.

Ответчица сидела недвижно рядом со своим защитником. Отрешенный взгляд ее скользил поверх публики, казалось, она ничего не видела и ничто ее не интересовало.