Мертвое море - Тим Каррэн

Менхаус всхлипывал, Фабрини содрогался от рвотных позывов, а Крайчек старательно смотрел в другую сторону. Сакс был до смерти напуган. Он даже подумывал вставить пистолет в рот и вышибить себе мозги, но коварный разум мигом увидел в происходящем удобный случай.

Поэтому Сакс собрался с силами, обрел голос, затерявшийся во тьме глубоко внутри, и проскрипел:

— Ладно. Просто сидите тихо и не шевелитесь, мать вашу.

Выполнить такой приказ было несложно. Проблем не возникло.

Тварь все еще нависала напротив шлюпки — гигантский, дышащий комок паутины, волокон и нитей. Конечности подрагивали и извивались, как длинные черви. Бугор, который еще секунды назад был Куком, походил на раздутое чрево беременной самки. Пара конечностей суетливо обматывала его все новыми слоями волос, словно паук, пеленающий пойманную муху. Но самым жутким было то, что Кук еще шевелился, трепыхался и дергался, пытаясь умереть, но смерть к нему, похоже, не приходила.

Оставшиеся в шлюпке догадывались, что с ним происходит. Тварь поедала его, высасывая кровь и отделяя мясо от костей, хоть это и происходило не самым понятным людям способом. Кука поглощали и переваривали с помощью жутких живых волос, растворяя и встраивая в общую массу шевелящегося кошмара. В любом другом месте эту тварь давным-давно прихлопнули бы метлой и выкинули в помойное ведро, но только не здесь. Здесь все происходило иначе.

Существо медленно покачивалось из стороны в сторону, словно опьянев. Сакс сразу почуял недоброе: если бы тварь наелась, она бы уже уплыла.

Вытянув конечности, существо уперлось ими в края шлюпки. Тонкие жилистые усики извивались, скручивались и вытягивались, как тогда, когда она увидела — или почуяла — Кука. Шелестящие отростки опутали нос лодки и поползли дальше в поисках еды.

Сакс поймал себя на мысли, что эти волосы не просто телесный покров. Возможно, они выполняют функцию органов чувств, и мышц, и нервных окончаний: обоняние и пищеварение в одном флаконе.

Менхаус попытался перелезть через борт, но Сакс хлопнул его по уху.

— Керосиновую лампу и сигнальный факел, — тихо сказал он, наблюдая за уверенно ползущими вперед волосами. Шевелящийся ковер целиком укрыл носовое сиденье и неуклонно приближался — приливная волна живых волос.

Фабрини сунул лампу Саксу в руки. Тот разбил ее и плеснул керосином на приближающееся полчище волосков. Заполыхал сигнальный факел. Лодка наполнилась ярко-красным светом, туман тут же отразил всполохи неоновыми вспышками. Похоже, тварь никогда не встречалась с огнем и у нее не было зрения, но Сакс был готов голову дать на отсечение, что она обладала нервными окончаниями. Он бросил факел на пропитавшиеся керосином волокна, и те взорвались фонтаном пламени, вспыхнули, как сухая труха. Огонь метнулся к телу твари.

Существо забилось из стороны в сторону: у легкой добычи на поверку оказались зубы. Какое-то подобие рта у твари все-таки было, потому что оно издавало высокий, пронзительный звук. Существо пятилось, объятое огнем и дымом, наполняя воздух тошнотворным смрадом.

Оно с шипением ушло под воду, оставив облако пара, но не уплыло: его горб виднелся на поверхности.

— Что теперь? — спросил Менхаус. — О господи, что теперь?

— Тушите огонь, — скомандовал Сакс.

Фабрини и Крайчек залили водой жалкие лепестки пламени, а Менхаус схватил факел, который прожигал дыру в корпусе шлюпки.

Горб зашевелился, задрожал и высунулся из воды дюйма на три-четыре. Он начал растягиваться, по центру прошла глубокая борозда, и две половинки стали отделяться, влажно хлюпая.

— Что, черт возьми, оно делает?! — воскликнул Фабрини.

Крайчек облизнул пересохшие губы:

— Думаю… думаю, оно делится.

Это было бесполое размножение, как у простейших животных. Половинки отделялись друг от друга, бешено вибрируя, соединяющие их пряди желто-розовой ткани рвались, как и клеточная оболочка, что тут же меняла форму. Воду прочертили струи белой, похожей на сперму жидкости. Из одного горба получилось два. Ни один из них не шевелился.

Менхауса вырвало за борт.

— Кажется, оно уснуло, — произнес Крайчек. — Нам нужно убираться отсюда, да поскорее.

Саксу понравилась эта мысль. Он раздал всем весла.

— Гребите, сукины дети, — скомандовал бригадир. — Гребите изо всех сил.

После нескольких часов сумерек наступила темнота.

Она родилась в холодных недрах моря и в черных, безмолвных утробах брошенных кораблей, нахлынула кружевом теней, заполняя все на своем пути, сливаясь в черную как смоль пелену, накрыла корабельное кладбище, поглотив даже туман. Единственным намеком на свет осталась грязная красноватая дымка от большей из двух лун.

— Интересно, как долго продлится ночь? — спросил Кушинг Джорджа.

Они стояли на входном трапе, кое-как разгоняя мрак одной из найденных ламп, в то время как Маркс и Гослинг проверяли ящики, громко объявляя о своих находках: одеяла, инструменты, три ящика с ботинками и два с камуфляжными палатками, две дюжины коробок с сухпайком — на замену старым консервам. Теперь у них появился источник пищи, которой могло хватить на долгие месяцы.

Гослинг орудовал ломом, Маркс — кровельным молотком. Оба инструмента нашлись среди вещей старшего по погрузке.

— Глядите-ка! — воскликнул Маркс. — Тут и пластит, уже расфасованный, есть. Вставляешь запал, бросаешь — и бум! Придется очень кстати. Понимаете, о чем я?

Все его прекрасно поняли.

Джордж использовал такие заряды, когда служил в инженерном батальоне, в основном на стройплощадках. Даже с помощью небольшого количества С-4 при желании можно нанести приличный урон.

Чесбро и Поллард сидели на приставных сиденьях перед «Хамви». Чесбро молился, а Поллард смотрел прямо перед собой.

— Кто знает, на какой орбите вращается эта планета, — продолжал Кушинг. — Ночь может длиться пару часов или несколько недель. Кто знает?

— Черт возьми, — ругнулся Джордж.

Туман и без того их вымотал, и Джордж сомневался, что они сохранят рассудок к тому моменту, когда вновь рассветет, если будут находиться в кромешной тьме целыми днями.

Он пытался отвлечься, вспоминал о Лизе и Джейкобе, о том, как много они для него значат. Даже вещи, которые когда-то его пугали, теперь казались обнадеживающими: счета за услуги дантиста для Джейкоба и мануального терапевта для Лизы, выплата алиментов бывшим женам, ипотека. От всего этого веяло уютом и безопасностью. Забавно, что мысли о неминуемой смерти и безумии могут сотворить с человеком.

— Черт, мы будем жить как короли, — сказал Маркс, довольный находками. — Смотрите: сигнальные факелы! Разве не здорово?

— Мы утопим лодки, если затащим на них все это барахло, — осадил друга Гослинг.