Последний вечер в Лондоне - Карен Уайт

– Я рада, что ты вернулась. Я впустила в свободную спальню одну из новых моделей Луштак на пару месяцев, пока она не нашла себе жилье, так что мне было не слишком одиноко. И все же приятно вернуть все как было.

– Да.

Прешес повернулась к своему саквояжу и вынула очередное платье.

– Хорошо выглядишь, Ева. Спасибо тебе за письма, за то, что держала в курсе всех новостей в Доме Луштак. Не скажу, что сильно расстроилась, узнав об уходе миссис Рэтклифф.

– Все вздохнули с облегчением, кроме мадам Луштак. Она занимает одну из оплачиваемых административных должностей в «WVS». Кто же знал, что миссис Рэтклифф в душе такая патриотка? Помоги Господь женщинам, которые служат под ее началом. Надеюсь, они все толстокожие.

– Это точно, – сказала Прешес, укладывая сложенный джемпер в комод.

Она казалась Еве какой-то другой. Более взрослой. Даже более красивой. И с более чем намеком на загар на лице и обнаженных руках. Прешес увидела, что Ева смотрит на нее, и рассмеялась.

– Я знаю. Выгляжу так, словно вернулась из отпуска, да? В хорошую погоду мы с несколькими санитарками брали ходячих раненых в сад погреться на солнце.

– А Грэм ходил с вами?

Прешес кивнула, сосредоточенно выкладывая щетку для волос и гребешок в правый угол своего туалетного столика.

– Когда был в состоянии. Ему это вроде бы нравилось.

– Он говорил обо мне хоть что-нибудь?

Ева не хотела спрашивать, чтобы не показывать, как ее это волнует.

Прешес покачала головой.

– Не припоминаю. Мне кажется, он сосредоточился только на выздоровлении. Он был в таком плохом состоянии, когда его привезли. Ты не представляешь, через что ему пришлось пройти.

– Он не ответил ни на одно мое письмо. Ни разу. Он не говорил тебе, почему?

Ева чувствовала, что ее голос повышается, понимала, что начинает терять над собой контроль, в котором так преуспела. Она нащупала в кармане портсигар и дрожащей рукой прикурила. Сигареты «Абдулла» курили все друзья Софии, поэтому Ева тоже перешла на них. Она погладила пальцем выгравированную пчелу на серебряной крышке и засунула портсигар обратно в карман юбки.

Прешес, похоже, заволновалась тоже.

– Уверена, у него были причины. Ты же знаешь мужчин. – Она попыталась изобразить улыбку. – Важно помнить, что он жив. Мы должны быть за это благодарны.

– Я благодарна. Конечно, благодарна. – Ева глубоко затянулась и выдохнула, наблюдая, как дым поднимается к потолку. – Я даже не знала, что он снова в Лондоне, пока вчера не навестила Софию.

Она не смогла скрыть обвинительных ноток в голосе.

Прешес сосредоточенно закрыла саквояж и задвинула его на дно шкафа.

– Я полагала, что он увидит тебя до того, как придет письмо, поэтому не написала. Прости. – Она взяла Еву за плечи и слегка сжала их. – Один из моряков, которых я встретила в госпитале, сейчас здесь на побывке. Он хочет сходить со мной потанцевать сегодня вечером. Пойдем с нами, Ева. Может, познакомишься с кем-нибудь еще.

Ева отпрянула.

– С кем-нибудь еще? Никогда не будет никого, кроме Грэма. Он – не старое платье, которое я больше не хочу носить!

– А как же Алекс? – Прешес говорила тихо, ее широко раскрытые глаза изучали подругу. – Ты же, без сомнений, испытываешь к нему чувства.

– Алекс? О, да, я испытываю к нему чувства. – Ева затянулась в последний раз и погасила сигарету. – Но не те, о которых ты могла подумать.

– В каком смысле?

Ева выудила еще одну сигарету, хотя сейчас жаждала выпивки.

– Он нехороший человек. Держись от него подальше. Обещай мне.

Прешес покраснела.

– Конечно, но…

Ева пристально изучала подругу.

– Но что?

– Я кое с кем познакомилась. Моряк, про которого я говорила, – Пол Уоткинс. Он очень… он особенный.

Ева попыталась порадоваться за подругу, но эта новость почему-то сделала груз на ее сердце еще тяжелее.

– Повезло тебе, – наконец смогла выговорить она. – Надеюсь, он тебя достоин. Пока тебя не было, в Доме Луштак о тебе спрашивали множество огорченных джентльменов. Этому Полу Уоткинсу стоит знать, что ты – настоящая находка.

– Спасибо, Ева. – Прешес удивила ее, обняв еще раз. – Ты хорошая подруга.

– И ты тоже, – еле сдерживая слезы, пробормотала Ева.

Она отчаянно ждала момента, когда сможет уйти и выпить виски. У нее оставалось еще два часа до того, как придет Алекс, чтобы забрать ее на очередной предательский прием, два часа, чтобы опьянеть достаточно для исполнения своей роли.

– Ну, избавляйся от дорожной пыли и готовься к танцам. – Она улыбнулась. – Как я уже говорила, я рада, что ты вернулась.

– А я рада вернуться.

Ева уже почти вышла из комнаты, когда Прешес окликнула ее.

– Я кое-что забыла. Это от Грэма. Он просил, чтобы я вернула тебе это.

Ева посмотрела на маленький предмет, который держала Прешес, и в глазах у нее все расплылось.

– Спасибо, – сказала она онемевшим языком, и Прешес положила ей на ладонь дельфина.

Ева сжала его в кулаке, слоновая кость жгла кожу, словно огонь. Она вышла из комнаты в поисках единственного средства, способного притупить ее боль.

Лондон

май 2019 года

Всю ночь я пролежала без сна, воображая, что слышу отзвуки прошлого, жившего в стенах и между досками пола. Что бы ни обитало в этой квартире, оно походило на предчувствие, на ожидание чего-то. Я вспомнила свое первое появление здесь: я стояла в фойе и ощущала дыхание времени, ожидая, что вот-вот кто-то войдет.

Мысли выбивали меня из колеи, и сколько бы я ни крутилась, сон не шел. Мелькающий в голове образ Колина помогал не сильно. Наконец, я сбросила одеяло, выудила ноутбук из рюкзака и прошла по скрипучему коридору в переднюю комнату. Включив настольную лампу, я раскрыла на столе ноутбук. Кто-то – вероятно, Лаура – сложил письма в аккуратные стопки в дальней части стола.

Я сидела и смотрела на них, снова размышляя о том, почему здесь нет ни единого письма от Евы или Прешес до 1946 года, и почему совсем не встречалось никаких упоминаний Грэма. Этому должно было быть логическое объяснение, и я разделяла досаду Колина от нашей неспособности расставить все точки над i. Мне нужно было задать вопросы Прешес. Она должна была знать ответы, так же, как и смысл загадочной записки на меню из «Савоя». Оставалось только надеяться, что мы еще не опоздали.

Я почти закончила со статьей – как минимум с фактической стороной: что носили люди и где, что произошло с домами мод во время войны. Я написала истории к большинству платьев: куда Прешес и ее подруги ходили, под какую музыку танцевали. Но у меня не было остальной части текста – истории Евы. Мне необходимо было выяснить, что же произошло с ней. Для Прешес. И для себя. У каждой истории были начало и конец. Мне же требовалось знать остальное.