Эдмон Белл и инспектор Тригсс - Жан Рэй

Погода стояла мерзкая и холодная, как часто бывает в Лондоне в первые дни весны. Наб подумал, что через два часа закончится еженедельный отпуск и ему придется возвращаться в Седар, угрюмый и холодный дом, где он работал прислугой. Из-за этой беглой мысли погода показалась хуже, чем на самом деле, и ему необоримо захотелось выпить горячий напиток в каком-нибудь приятном местечке.

От Баттерси-Райз улица Клапхэм-Коммон-род ведет прямо в мирный, но скучный квартал, а поскольку Клапхэм-Коммон-род столь же скучна, он свернул на боковую улицу. И очутился на полукруговой улице Лавандер-Свип. Эта улица выходит прямо к Лавандер-Хилл, где высятся большие и печальные господские дома. Там также настроили множество современных громадных многоквартирных зданий, которые по недоразумению называют казармами. Но между ними, нарушая общий порядок, прячутся чудесные старые таверны, теплые и гостеприимные, в которых царит братская атмосфера. К одной из них и направился Наб Сламки. Этот древний трактир, некогда носивший название «Сад испанского чая», стоял раньше в настоящей сельской местности между лугом и лесом. Теперь его окружали красные и серые дома. Перед таверной был разбит небольшой сад. Толкнешь железную калитку и сразу оказываешься в веселой атмосфере прошлого. Вдоль длинной аллеи, усыпанной гравием и ведущей к широкому и низкому дому, тянутся изгороди из лавра, что придает таверне вид постоялого двора прошлого века. Большой зал согревается от большого открытого очага, который никогда не гаснет. Здесь можно полакомиться жареной камбалой, сочным бифштексом и даже вафлями. Официанткам зала надо спуститься всего по двенадцати каменным ступеням, чтобы попасть в погреб, где ждут опорожнения огромные бочки свежего пива. Сламки все это знал. Ему было холодно, и он желал устроиться у очага, взять несколько кусков жареного хлеба и выпить пивной грог. Разве есть что-либо лучшее в мире? Но бедняга не подозревал, что в этот вечер ему было бы лучше немедленно вернуться в квартал Седар. Увы, Сламки не был провидцем, он не читал по звездам и не ведал о будущем. Но это его мало занимало, ибо он относился к тем людям с беззаботной натурой, про которых говорят, что они наслаждаются каждым мгновением жизни. Умей он на мгновение приподнять завесу будущего, он тут же сбежал бы из Лавандер-Хилла и из старого постоялого двора! Но он был беззаботным, веселым парнем. Быть может, он бы достиг почтенного возраста, будучи сильным и крепким. Но судьба безжалостно следила за ним, решив положить конец незначительной простой жизни Наба Сламки, которую, впрочем, нельзя было назвать неприятной. Ни славный парень и никто в мире не мог предугадать его судьбы, кроме одного человека, который считал, что Наб Сламки слишком долго ходил по земле и что для него наступил момент заглянуть в потусторонний мир. Короче, в Лондоне был некто, кто решил убить Наба Сламки.

Почему? Никому не ведомо. Знал только убийца. Кем был этот убийца? Новый вопрос, на который пока невозможно ответить. Но совершенно очевидно, что преступник прогуливался в непосредственной близости от Наба Сламки. И тот же противный дождь вымочил его до костей. Ему было столь же холодно, как и его будущей жертве.

На Лавандер-Свип не было ни души, когда Наб вступил на нее. Фонари уже зажглись, их рассеянный свет отражался от мокрой мостовой, похожей на темное зеркало воды. Порыв северо-западного ветра заставил Наба вздрогнуть. Он зябко поднял воротник.

— Съем бифштекс, а не камбалу, — вдруг сказал он. — Скоро начнется вейслианский пост, мой пуританский хозяин мистер Дротборд не потерпит на столе и крошки мяса, а пост длится долгие и долгие дни.

Мысль о горячем бифштексе с жаренной в жире картошкой придала ему сил, и он ускорил шаг. Увы, где-то было записано, что ему не насладиться ни тем, ни другим вкусным блюдом. Только человек, шедший за ним, прячась в тени фасадов на другой стороне улицы и ни на мгновение не терявший Сламки из виду, знал, что бедняга никогда больше не съест сочного бифштекса и плавающей в жиру картошки.

Говорят, что в течение своего краткого пребывания на земле каждое человеческое существо имеет своего ангела-хранителя. Быть может, ангел Наба сделал последнюю попытку спасти своего подопечного, ибо в этот момент автомобиль, ехавший из Лавандер-Хилл, на слишком большой скорости вылетел на Лавандер-Свип. Из-за скользкой мостовой автомобиль занесло, и его колеса резко ударились о бордюр тротуара. Толчок был столь сильным, что разбилось толстое боковое стекло, осколки которого разлетелись в разные стороны.

— Мистер, вы не ранены? — участливо спросил шофер одинокого прохожего, который в этот момент проходил рядом с автомобилем.

Мужчина не был словоохотливым. Он коротко пробурчал:

— Нет!

Наб Сламки на противоположном тротуаре тоже услышал резкий визг тормозов, звон разлетевшегося на мелкие осколки стекла. Будь он полюбопытнее, он бы подошел ближе и, кто знает, наверное, ушел бы от своей судьбы. Но он предпочел продолжить путь, ибо желудок его урчал от голода. Автомобиль поехал дальше, а молчаливый мужчина продолжил идти за своей будущей жертвой. Дождь полил сильнее, а ветер задул с удвоенной силой. Прошел автобус, идущий от Чаринг-Кросс к Клапхэм-Парку. Он останавливался в пятидесяти шагах от Седара. Последняя попытка, несомненно, ангела-хранителя Наба Сламки спасти его. Бедняге надо было только вскинуть руку, чтобы остановить автобус и спокойно явиться к своему хозяину. Сделай он это, он бы бросил вызов судьбе и прожил еще долгие годы. Увы, было всего четверть девятого. У Сламки впереди было еще полтора часа, чтобы съесть желанный бифштекс. Он пересек авеню. В сотне локтей от него темный силуэт не отставал. Наб шел широким шагом, чуть согнувшись под дождем, и вскоре добрался да калитки бывшего «Сада испанского чая». Незнакомец последовал за ним, также сгибаясь под дождем, но ускорил шаг. Расстояние между парочкой сократилось до тридцати локтей, когда Наб толкнул калитку. Крохотный газовый фонарь под портиком таверны оставлял гравийную аллею в темноте. Ветер, яростно трепавший кусты лавра, был так силен, что заглушал шаги человека, неуклонно приближавшегося к Набу Сламки. Тот с удовольствием глядел на гостеприимный огонек таверны. Он уже ощущал запах жареного мяса. Но судьба решила завершить его жизнь именно в этом момент. Незнакомец был в одном локте от него. Он поднял огромные руки. Наб Сламки приглушенно вскрикнул и упал ниц. Его лицо погрузилось в лужу. Никто ничего не услышал, ибо в этот момент кто-то в таверне затянул веселую песню.

Мистер Дротборд завтракал в своем маленьком обеденном зале, едва обставленном мебелью. Он выглядел озабоченным.

Ему пришлось самому готовить себе завтрак! Мистер Дротборд был эрудитом, для которого история и география не имели секретов. Он также хорошо разбирался в коммерческих делах, хотя перестал ими заниматься несколько лет назад, чтобы жить на свою ренту. Но в кулинарном искусстве он не блистал. Поэтому утренний завтрак оказался весьма скудным, безвкусным. Тосты не прожарены, а в вазе лежало сморщенное яблоко. Накануне вечером его слуга не вернулся в дом, а домоправительница, которая ежедневно являлась приготовить обед и немного прибраться, приходила в десять часов.