Древняя история казачества - Евграф Савельев

«…и били челом великому государю и нам, всему Великому Войску Донскому, в Кругу вы, атаманы молодцы… а в челобитье своем сказали, чтоб нам, Войску Донскому, правд ваших (свидетелей) допросить… И мы, атаманы-молодцы, правд в Кругу допрашивали по евангельской заповеди Господней… И мы, атаманы-молодцы, приговорили всем Войском…»[338]

Челобитья по большей части были словесные. Не редки были примеры, что какой-либо из городков по своим местным вопросам не подчинялся решению Круга, а действовал на свой риск и страх, например, захватывал владения другого городка, предпринимал походы против неприятеля, принимал в свою среду беглых и проч., тогда Войско в тот городок слало грамоту с упреком в ослушании (воровстве) и грозило наказанием. Ослушные городки в таких случаях, большею частью, приносили повинные и дело кончалось миром. При упорстве на ослушный городок или на отдельных лиц (воров) налагалась войсковая пеня, состоявшая в том, что они лишались расправы в Войске; или: «и на том ослушнике ваша войсковая пеня: век бить и грабить и суда ему в Войске не будет», т. е. он не мог уже иметь защиты в Войсковом Кругу и ему поневоле приходилось бежать с Дону или приносить повинную.

В Войсковом Кругу решались дела, только касающиеся всего Войска, как то: выборы войскового атамана, есаулов, войскового писаря или дьяка, духовенства войскового собора, прием в казаки иноверцев и беглых крестьян, объявлялись походы, делили добычу, принимали царских послов и царское жалованье, рассматривали дела по преступлениям против всего войска, против веры и др. Высшим наказанием, например, за измену, предательство и проч., была смертная казнь — «в куль да в воду». За другие преступления сажали в воду, били, забивали в колодки и т. п.

Войсковой Круг называл себя Всевеликим войском Донским, каковое название он сохранил и до конца первой половины XVIII в.

Каждый городок управлялся своим кругом или сбором, во главе которого стояли избираемые на один год, как и войсковые, атаман и есаул[339]. Тот и другой не играли никакой роли в управлении данной общины, а были лишь простыми исполнителями решений Круга. В станичных кругах решались все тяжебные дела между казаками, как то: личные оскорбления, обиды, захват чужой собственности, ослушание, несоблюдение постов и др. Недовольные решением станичного Круга могли перенести дело на суд Войска, хотя подобные случаи были редки. Дела по обидам в станицах большею частью решались миром. Старики заставляли обидчика идти к обиженному и просить у него прощения. Если же тот упрямился, то нередко сам атаман с стариками шли к нему, кланялись в ноги и склоняли на мир, прося не срамиться и не ездить в г. Черкаск на суд Войскового Круга, т. к. беспокоить это высокое учреждение местными кляузами и спорами считалось ниже казачьей чести и вызывало справедливые насмешки и нарекания соседних станиц. Кляузники не пользовались уважением среди казачества. Суд Войскового Круга в XVII веке считался последней инстанцией и ему обязаны были подчиняться все. Случаи неподчинения были очень редки и проявлялись не среди природных казаков, а случайного элемента, попавшего на Дон и принятого в казаки, как то: выкрестов из татар, турок и черкесов, беглых крестьян и друг. Такие нечистокровные казаки на Дону назывались «тумой»[340].

Войсковой Круг всегда собирался на открытой площади — майдане; все участники его, образовав из себя Круг, стояли на ногах, сняв шапки, в знак почтения к месту и важности дела. Войсковой атаман под бунчуками, сопутствуемый есаулами, держа в руке «насеку» (трость) с серебряным «набалдашником», а в важных военных случаях «пернач», выходил на средину Круга, снимал свою «трухменку» и кланялся на все стороны[341]. В это время есаул «зычно», подняв свою трость, обыкновенно кричал: «Па-ай-помолчи, атаманы молодцы, атаман (или «наш войсковой») трухменку гнет!» Все стихало. Атаман делал доклад Кругу. Если вопрос касался избрания нового атамана, за окончанием годичного срока, то атаман клал на землю «трухменку» и на нее насеку, кланялся Кругу и благодарил за доверие. Вновь избранный атаман принимал насеку и благодарил за избрание. Каждый казак в Кругу имел свободный голос, равный со всеми. Войсковые Круги иногда были шумны и буйны; нередко дело доходило до сабель. Отходивший срок атаман становился в ряды казаков и никакими преимуществами не пользовался.

Войсковой писарь или дьяк избирался из среды самых грамотных и умнейших казаков, а потому эта должность считалась почетной; кроме него никто не имел права писать и посылать бумаг от Войска. Власти он никакой не имел.

Войсковой атаман, являясь простым исполнителем воли народа и блюстителем порядка, по собственному произволу ничего предпринять не мог, иначе он рисковал с позором лишиться своего достоинства, а иногда и с опасностью для жизни.

Войсковые есаулы (два) были помощниками и исполнителями приказаний атамана и Круга.

Собираясь в поход, казаки избирали из своей среды походного атамана. Отряд разделялся на сотни и полусотни. Походный атаман был главный военноначальник отряда с неограниченной властью. Сотни вверялись избранным сотникам и пятидесятникам. Есаулы исполняли приказания атамана. По окончании похода все эти избранные лица слагали с себя звания и становились в ряды простых казаков.

Оружие казаков состояло из малых пушек, рушниц или пищалей, пистолей, копий и сабель. Все это приобреталось покупкой или добычей у неприятеля. Порох они отчасти выделывали сами, а впоследствии, при наладившихся сношениях с русскими царями, за военную помощь последним, получали его, как и свинец и ядра, из Москвы. Успех казакам в битвах с неприятелем давали главным образом быстрота и внезапность нападения, сопровождаемые всегда особой, неподражаемой казачьей хитростью, приводившей врага в недоумение. Стойкость и верность друг другу были безупречны. Быстроте сухопутных походов способствовали дивные казачьи степные лошади, не знавшие устали и легко переплывавшие самые широкие реки. Опытные и сметливые следопыты по степям и по татарским сакмам, казаки старались делать нападения на неприятеля ночью и заставать его врасплох[342]. Но если вынужденный бой принимали в открытом месте и с малыми силами, то спешивались, ложились в каре и отстреливались, прикрывшись своими лошадьми. К этому способу они прибегали только в самых крайних обстоятельствах, когда не было другого спасения; в противном случае они рассыпались врозь и исчезали в степи. Овраги и горы, реки и болота ими ставились ни во что, воины и кони всем умели пользоваться. Рассыпавшись врозь, они в условленном месте, более защищенном, вновь соединялись в партии и внезапными новыми наскоками беспощадно мстили врагу. Переправы чрез реки — понтон из пуков камыша, на который клали седла и оружие, а сами с коньми пускались вплавь. Это называлось у казаков переправляться на салах.

Морские походы или поиски казаков поражают своей смелостью и уменьем пользоваться всякими обстоятельствами. Бури и грозы, мрак и морские туманы для них были обычными явлениями и не останавливали их в достижении задуманной цели. В легких стругах, вмещавших человек от 30 до 80, с обшитыми камышом бортами, без компаса, они пускались в Азовское, Черное и Каспийское моря, громили приморские города вплоть до Фарабада и Стамбула, освобождали своих пленных братьев, смело и дерзко вступали в бой с хорошо вооруженными турецкими кораблями, сцепливаясь с ними на абордаж, и почти всегда выходили победителями. Разметанные и носимые бурею по волнам открытого моря, они никогда не теряли своего пути и при наступлении затишья вновь соединялись в грозную летучую флотилию и неслись к берегам Колхиды или Румелии, приводя в трепет грозных и непобедимых по тому времени турецких султанов в их собственной столице — Стамбуле.