Государево дело - Иван Оченков

– Прошу простить, ваше величество, что встречаю вас в таком виде, – промурлыкала она, – но я так устала в дороге…

– Лежите-лежите, – улыбнулся я.

– Вы так добры!

– Как Юлий Эрнст или добрее?

– Зачем говорить о брате вашего отчима, ведь его здесь нет?

– Резонно. Однако я хотел выяснить, зачем он приказал вас сюда доставить, да еще под конвоем?

– Вы все не так поняли. Я действительно служу его светлости, но он вовсе не отдавал приказ о моем аресте. Напротив, он прислал меня сюда, чтобы я могла подготовиться к участию в бале, который он желал бы дать в вашу честь. Вы любите танцевать?

– А как же. Цыганочку с выходом!

– Никогда не слышала…

– Это что-то вроде гальярды.

– О! Так вы любите веселые и страстные танцы? И я их просто обожаю!

Рассказывая о своих увлечениях, Женевьева дрыгала в такт ногой, отчего с нее свалилась туфелька, обнажив маленькую изящную ступню, обтянутую шелковым чулком.

– Вы просто Золушка, – хмыкнул я.

– Фу! – наморщила носик дама. – Терпеть не могу эту страшную историю![114]

– А мне вот она, напротив, нравится. В ней говорится о храброй и весьма неглупой девочке, которая смогла добиться успеха и наказать людей, обижавших ее. Не так ли?

– Зачем вы спрашиваете?

– Мне показалось, эта история должна быть близка вам.

– Вы обо мне ничего не знаете!

– Отчего же. Кое-что мне известно. Вы очень несчастны и одиноки. У вас нет друзей, а покровительство герцога Даненнбергского стоит столько, что легче было бы продать душу дьяволу.

– Черт бы вас побрал! – резко села на своем ложе Женевьева. – Вы все знали?

– Не все. Но я быстро навел справки.

– Боже, почему мне так не везет?.. – закрыла она лицо руками.

– Если это хоть немного утешит вас, сударыня, то вы тут ни при чем. Напротив, я нахожу вашу роль сыгранной великолепно.

– Тогда в чем же причина?

– Да в том самом знакомом мне Мюнхгаузене, о котором вы даже не слышали, и еще одном французском писателе. Нет, вы его тоже не читали, ручаюсь. Первый был записным вралем, а второй описал такую женщину, как вы.

– Как я?

– Да. Очень красивую, но при этом смертельно опасную. С ней несправедливо обошлись, и она озлобилась[115].

– И чем же все кончилось?

– Для той женщины очень печально. Ей отрубили голову.

– Все лучше, чем костер!

– Что?!

– Что слышали! Родственники моего покойного супруга оговорили меня, и ваш отчим наверняка пошел бы им навстречу, если бы не его брат.

– Никогда не было – и вот опять!

– Простите, я вас не понимаю…

– Ничего страшного. Просто дело в том, что мне ужасно везет на служительниц Сатаны. Я постоянно с ними встречаюсь и устраиваю им личную жизнь.

– Не может быть!

– Вы не слышали о взятии Риги?

– Слышала, но сочла эти слухи вздором.

– Значит, вы слишком умны, чтобы знаться с нечистым.

– Так это правда, что Ригу сдала ведьма?

– Если быть точным, то ведьм было две. Одну я в награду выдал замуж за графа, вторую – за мастера монетного двора.

– Вы издеваетесь?

– Напротив. Все это чистая правда. Но давайте оставим это и поговорим о вас.

– Обо мне?

– Ну конечно! Считайте, что вам крупно повезло. Вы можете круто изменить свою жизнь и разом избавиться от мучающих вас проблем.

– Но каким образом?

– Поступайте ко мне на службу. Вы неглупы, красивы и нещепетильны. Мне нужны такие люди.

– Вы предлагаете мне службу?

– Да.

– Что я получу взамен?

– Независимость и безопасность. Думайте быстрее, у нас не так много времени.

– Что я должна делать?

– Для начала расскажите, что вам поручил герцог.

– Соблазнить ваше величество.

– И все?

– Ну, он надеялся получать через меня интересующие его сведения, а также рассчитывал иметь некоторое влияние.

– Почему он отправил вас сюда?

– Я провалила задание.

– Что вы ему поведали о нашей встрече с герцогом Фридрихом?

– Только то, что слышала в вашем шатре… подождите, вы и это подстроили?

– Разумеется. Но это сейчас не важно. Скажите, если вы внезапно преуспеете, Юлий Эрнст ничего не заподозрит?

– Нет. Его светлость глубоко убежден, что он самый хитрый и жестокий. И если второе вполне справедливо, то первое ему только кажется.

– Прекрасно. Сообщите ему, что мы встретились и я не устоял перед вашим шармом. Кстати, вы любовники?

– Нет! – Красивое лицо Женевьевы скривила гримаса отвращения. – Он слишком стар и немощен для этого.

– Тогда не скупитесь на скабрезные подробности. Старички это любят. «Бойцы вспоминают минувшие дни»!

– Хорошо, я согласна. Но что будет со мной?

– Твердо обещаю, что по окончании дела вы сможете покинуть Брауншвейг и найти убежище в Мекленбурге или Швеции, по вашему выбору. Нет, если хотите, можно и в Россию, но вам там не понравится. У вас будут деньги и положение в обществе. Дальнейшее – в ваших руках.

– Скажите, сир… – замялась фрау Мюнхгаузен и с отчаянной надеждой взглянула на меня, – неужели я совсем вам не понравилась?

Такой вопрос нельзя оставлять без ответа, ибо нет ничего страшнее отвергнутой женщины. Тяжело вздохнув, я наклонился к ней и прошептал:

– Еще никогда я так не боролся с собой!

– Так, может…

– Нет, Эжени, – приложил я ей палец ко рту. – Не сейчас!

Вернувшись в отведенные мне покои, я поблагодарил Гюнтера и дал ему кошелек, полный серебра, предварительно вытащив одну монету.

– Это тебе, а остальное отдай отцу. Скажи – от меня.

– Благодарю, ваше величество… – замялся мальчишка.

– Ты что-нибудь еще хочешь?