Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 2 - Валерий Федорович Солдатенко

нациями более культурными и нациями менее культурными, национальный вопрос принимает форму, требующую выработки мероприятий, ведущих к тому, чтобы трудовым массам отсталых наций и народностей облегчить хозяйственное, политическое и культурное преуспеяние, дать им возможность догнать ушедшую вперед центральную – пролетарскую – Россию. Отсюда вытекают те практические предложения, которые составляют содержание третьего раздела предложенных мною тезисов по национальному вопросу»[916].

Думается, что в значительной степени вышеприведенным этатистским подходом было обусловлено то, что в резолюцию Х съезда РКП(б) «Об очередных задачах партии в национальном вопросе» был включен тезис в сугубо сталинской формулировке: «…Победа Советов и установление диктатуры пролетариата являются основным условием уничтожения национального гнета, установления национального равенства, обеспечения прав национальных меньшинств»[917].

Надо сказать, что далеко не все, и даже в РКП(б), в ее руководящих кругах, в высших органах советской власти в центре и на местах так же бескомпромиссно готовы были расставлять акценты в подходах к важнейшим проблемам общественного развития.

Реагируя на начавшуюся дискуссию, к которой оппонентам Генерального секретаря партии удалось подключить вождя большевиков, И. В. Сталин 22 сентября 1922 г. пишет письмо (ответ на записку) В. И. Ленину. В характерной для себя манере генсек концентрирует внимание на возникавших проблемах во взаимоотношениях с национальными советскими республиками:

«Тов. Ленин!

Мы пришли к такому положению, когда существующий порядок отношений между центром и окраинами, т. е. отсутствие всякого порядка и полный хаос, становятся нестерпимыми, создают конфликты, обиды и раздражение, превращают в фикцию т. н. единое федеративное народное хозяйство, тормозят и парализуют всякую хозяйственную деятельность в общероссийском масштабе. Одно из двух: либо (здесь и далее выделено в документе) действительная независимость и тогда – невмешательство центра, свой НКИД, свой Внешторг, свой Концессионный комитет, свои железные дороги, причем вопросы общие решаются в порядке переговоров равного с равным, по соглашению, а постановления ВЦИК, СНК и СТО РСФСР не обязательны для независимых республик; либо действительное объединение советских республик в одно хозяйственное целое с формальным распространением власти СНК, СТО и ВЦИК РСФСР на СНК, ЦИК и экономсоветы независимых республик, т. е. замена фиктивной независимости действительной внутренней автономией республик в смысле языка, культуры, юстиции, внудел, земледелия и прочее»[918].

Для усиления восприятия негативного эффекта отмеченного, автор «плана автономизации» приводит пять лаконичных соображений:

«1. Формально решения СНК, СТО и ВЦИК РСФСР необязательны для независимых республик, причем эти учреждения сплошь и рядом отменяют постановления центральных учреждений независимых республик, что вызывает протесты последних против «незаконных действий» центральных учреждений Москвы;

2. Вмешательство Цека РКП в таких случаях происходит обычно после того, как центральные учреждения окраин уже дали свои декреты, отменяемые потом центральными учреждениями Москвы, что создает волокиту и тормоз в хозяйственных делах и вызывает на окраинах недоумение среди беспартийных и раздражение среди коммунистов;

3. За четыре года гражданской войны, когда мы ввиду интервенции вынуждены были демонстрировать либерализм Москвы в национальном вопросе, мы успели воспитать среди коммунистов, помимо своей воли, настоящих и последовательных социал-независимцев, требующих настоящей независимости во всех смыслах и расценивающих вмешательство Цека РКП, как обман и лицемерие со стороны Москвы;

4. Мы переживаем такую полосу развития, когда форма, закон, конституция не могут быть игнорированы, когда молодое поколение коммунистов на окраинах игру в независимость отказывается понимать как игру, упорно признавая слова о независимости за чистую монету и также упорно требуя от нас проведения в жизнь буквы конституции независимых республик;

5. Если мы теперь же постараемся приспособить форму взаимоотношений между центром и окраинами к фактическим взаимоотношениям, в силу которых окраины во всем основном безусловно должны подчиняться центру, т. е. если мы теперь же не заменим формальную (фиктивную) независимость формальной же (и вместе с тем реальной) автономией, то через год будет несравненно труднее отстоять фактическое единство советских республик»[919].

Эти аргументы-соображения не один раз разбирались, критически оценивались в историографии, как правило, в ракурсе того, что И. В. Сталин в данном случае выступал как централист и великодержавник, авторитарист, противник национальной демократии. Однако, не отрицая очевидного, думается, что для человека, считающего себя ответственным за судьбы революции, страны, партии, на первый план выходила забота об их укреплении, поиске решительных способов противодействия неизбежным центробежным тенденциям. Об этом свидетельствуют несколько саркастические, возможно, циничные, и в то же время тревожные, предостерегающие слова: «Сейчас речь идет о том, как бы не «обидеть» националов; через год, вероятно, речь пойдет о том, как бы не вызвать раскол в партии на этой почве, ибо «национальная» стихия работает на окраинах не в пользу единства советских республик, а формальная независимость благоприятствует этой работе»[920].

В подтверждение высказанных соображений И. В. Сталин приводит не лишенный прозрачной иронии пассаж: «P.S. 1. На всякий случай посылаю Вам для сведения письмо «липового» национала т. Мануильского. Сообщаю для сведения, что отнюдь «нелиповый» украинец т. Раковский, как говорят, высказывается против автономизации»[921].

Очевидно, по мысли Генерального секретаря ЦК РКП(б) и наркома по делам национальностей, вышеизложенного было вполне достаточно для предложения четкого, жесткого плана: «В отношении …пяти независимых республик (Украина, Белоруссия, Грузия, Азербайджан и Армения) признать целесообразным автономизацию с тем, чтобы к Всероссийскому Съезду Советов ЦИКи этих республик сами добровольно изъявили свое желание вступить в более тесные хозяйственные отношения с Москвой на началах автономии…»[922]

На следующий день, т. е., 23 сентября 1923 г., на заседании комиссии Оргбюро ЦК РКП(б) проект резолюции о взаимоотношениях РСФСР с независимыми республиками, предложенный И. В. Сталиным, было решено (единогласно, при одном воздержавшемся – Цинцадзе) принять за основу резолюции, которую предполагалось рекомендовать предстоящему Пленуму ЦК РКП(б)[923]. Начатое тогда же попунктное обсуждение документа было продолжено на следующий день, и он был в целом одобрен, а предложения, исходившие от представителей национальных республик (П. Г. Мдивани, С. А. Ага-Малы-Оглы, А. Г. Червяков) отклонены[924]. Не были учтены и предложения украинского представителя Г. И. Петровского (правда, они носили преимущественно технически-структурный характер). В обсуждении не принимал участия и Х. Г. Раковский, находившийся тогда на отдыхе в Крыму[925].

Окончательный вариант резолюции Оргбюро ЦК РКП(б) в целом получил практически полное воплощение позиции И. В. Сталина:

«1. Признать целесообразным заключение договора между советскими республиками Украины, Белоруссии, Азербайджана, Грузии, Армении и РСФСР о формальном вступлении первых в состав РСФСР…

ПРИМЕЧАНИЕ: Соответствующие изменения в конституциях упомянутых в п. 1-ом республик и РСФСР произвести по проведении вопроса в советском порядке.

2. В соответствии с этим постановления ВЦИК РСФСР считать обязательными для центральных учреждений упомянутых в п. 1-ом республик, постановления же СНК и СТО РСФСР