В погоне за счастьем - Крис Гарднер

Сю продавал очень вкусную еду. Например, у него были самые вкусные колбасы, которые мне довелось попробовать в своей жизни. Кроме еды, в его магазине можно было приобрести всякую всячину для дома. Мать часто посылала меня в магазин Сю, из которого я приносил банку ее любимого соуса Sweet Garrett, пачку жевательного табака Day’s Work или непонятный для меня предмет личной гигиены под названием Kotex. Иногда приносил матери не совсем то, о чем она просила. Например, я очень плохо разбирался в женских чулках и покупал не тот цвет или путал марку производителя. В дальнейшем мать начала писать и передавать через меня записки Сю с названием и описанием нужного товара.

Через две улицы от школы находился магазин, который все мы называли «магазином для ниггеров». Этим магазином действительно владели черные (в отличие от большинства магазинов в нашем квартале, принадлежащих белым), но называли мы его так исключительно от большой любви. Именно там я тратил свои деньги, когда они у меня появлялись. Покупал себе на доллар конфет или попкорн Okey Doke со вкусом сыра.

В то время для меня был насущным вопрос, где достать деньги на карманные расходы (впрочем, в этом я был не одинок: большая часть знакомых детей и взрослых ломали голову над тем же самым вопросом). Все стремились найти источник заработка. У Бесси был сын, тринадцатилетний парень по имени Терри – заводила среди своих сверстников. Я присоединился к его компании и стал следовать за ними в поисках приработка.

В то время началась подготовка к строительству автострады 43, которая должна была пройти по нашему кварталу между Седьмой и Восьмой улицами. Для строительства эвакуировали всех жителей Седьмой улицы и закрыли все магазины, чтобы подготовить дома к сносу. Терри и его команда увидели в ситуации свой шанс и решили заработать на том, что можно найти в брошенных домах.

Вместе с ребятами я начал выносить из домов все, что можно было продать. В первую очередь мы искали металлы: свинец и медь. Но продать можно было дверные и оконные ручки, старую одежду и даже бумагу. Терри утверждал, что мы не воруем, а помогаем городским властям избавиться от мусора. Без нас все дома просто бы снесли, вывезли мусор, и городу пришлось бы за это заплатить. Мы грузили отвоеванное добро в тележки из супермаркетов и ехали к границе нашего квартала, где прямо перед мостом, ведущим в белые районы, находился магазин старьевщика Каца. Этот еврей-предприниматель взвешивал и покупал нашу добычу.

Так как товар приобретался на вес, мы делали все возможное, чтобы груз стал тяжелее. Можно было, например, сунуть на дно мешка с ветошью и тряпками что-нибудь тяжелое. Но мистера Каца так просто не проведешь, потому что он на своем бизнесе собаку съел. Он по весу моментально понимал, что мы пытаемся его надуть, начинал ругаться на идиш и проверять, что мы ему подложили. В общем, нам ни разу не удалось его обмануть. Тем не менее нам удалось неплохо заработать. Нам – это ребятам постарше. Терри и его приятели неплохо наживались, а мне перепадало пять или десять долларов. Впрочем, они были совсем не лишними, потому что я мог потратить их, например, на конфеты или кино и не просить денег у матери. Этот опыт показал мне, что рынком управляют две силы – спрос и предложение. Не сомневаюсь, что весь мусор, который у нас покупал мистер Кац, он перепродавал с выгодой для себя.

Однако далеко не все затеи Терри вписывались в строгие рамки закона. Однажды он притащил во двор несколько блоков сигарет, и все дети, включая меня, начали курить. Терри наплел историю про то, что эти блоки сигарет свалились с грузовика. На самом деле Терри и его приятели эти сигареты украли. Впрочем, происхождение сигарет тогда меня не интересовало, потому что считал, что с сигаретой выгляжу суперкруто. И главное, взрослые меня не застукали, что было очень приятно.

Но взрослые за нами следили. Со стороны казалось, что мы можем гулять совершенно свободно и навещать своих друзей, однако в этом случае за нами присматривали родители наших друзей. Я понял, что воспитание детей – это общее дело, на примере одного случая, который произошел, когда я пришел навестить братьев Болл, Артура и Вилли. Эти ребята любили американский футбол. Когда подрос, я тоже начал играть и стал квотербеком[14]. Мы пасовали друг другу мяч, много бегали и часто забивали, поэтому счет нашей игры был больше похож на счет в баскетболе и мог выглядеть так: 114: 98. Братья Болл были отличными защитниками, обойти их было сложно, и они мечтали о профессиональном спорте. Они очень милые и вежливые, но при этом в подростковом возрасте превратились в настоящих громил. Однажды жарким летним днем я подошел к их дому. Москитная сетка была уже открыта, а самой деревянной двери вообще не было, поэтому я спокойно вошел внутрь. Ко мне подошла мать братьев миссис Болл и пригрозила пальцем:

– А ну-ка, выйди и зайди нормально! Дверь надо открывать! Ты что, совсем невоспитанный?

Я не понимал, чего она от меня хочет. Москитная сетка открыта, и другая дверь вообще отсутствует. Что ей от меня нужно?

Я развернулся и вышел за дверь.

– Тебя же хорошо воспитывают. Я знаю твою мать. А теперь открой дверь. Открой дверь, понял? – сказала она.

Миссис Болл была чуть постарше и поплотнее моей матери, и она четко дала мне понять, кто в ее доме хозяин.

Я молчал, не понимая, чего от меня хотят. Как войти в дверь, которая открыта? Миссис Болл стояла, уперев руки в боки, и смотрела на меня. Я вышел и закрыл за собой москитную сетку.

– А вот теперь можешь заходить, – пригласила меня миссис Болл.

Я вошел, и она широко улыбнулась.

– Как дела, Крисси? – спросила она.

Не все следили за соблюдением приличий так же строго, как миссис Болл, но все родители стремились уберечь своих детей от беды. В то время во многих семьях делали различие между наказанием за провинность и обычной поркой. Никто не щадил розог. Матери и отцы детей знали друг друга, поэтому считалось совершенно нормальным, когда взрослые наказывают чужих детей. После этого они звонили родителям провинившегося ребенка, и матери забирали свое чадо. А дома провинившегося ждала грандиозная трепка, когда с работы приходил его или ее отец.

В нашей семье все было по-другому. Фредди и так постоянно лупил нас без всякой нужды, поэтому мать вообще пальцем не трогала. Она стремилась к тому, чтобы мы делали выводы без физического наказания. Она тщательно подбирала слова, произносила их строгим голосом и выражением глаз подчеркивала все то, что мы должны были понять.

Впрочем, бывали и исключения. Однажды я украл из «магазина для ниггеров» пакет попкорна Okey Doke со вкусом сыра стоимостью десять центов. Владелица этого магазина прекрасно знала мою мать и схватила меня за воротник, когда с невинным видом я выходил из магазина. Владелица заявила, что не только знает мою мать, но и знает, где она работает. За то, что я украл на десять центов попкорна, хозяйка магазина позвонила моей маме и сообщила в полицию.