Неандертальский мальчик в школе и дома - Лучано Мальмузи

– Умник, ты – гений! – восхищаюсь я. И что те­перь?

– Теперь я представлю мое изобретение на Совет старейшин.

– М-м-м… дело дрянь, старина. Эти брюзги терпеть не могут нововведений…

– Идем, Умник, – тащит его с собой Березка. – Я обнаружила новый грот, там нас ни за что не найдут.

Умник уходит с ней, а Молния никак не может ре­шиться: и с Березкой хочется пойти, и Кротика не оставишь.

Гроты становятся все уже и вскоре превращаются в тесные щели. Приходится продвигаться согнувшись, иногда ползком. Каждый сжимает в руке уголек: если обнаружишь новый грот, полагается пометить его сво­им особым знаком.

То, что галереи сужаются, имеет и свою хорошую сторону. В самом деле, мне удалось отделаться от Щеголька, который поплатился за свою привычку носить ценные меха: застрял в расщелине и теперь тщетно пы­тается высвободиться.

Усмехнувшись в усы, я иду вперед с моей лапушкой.

Все рассредоточились по пе­щерам. Только Кротик время от времени что-то выкрикивает звонким голосом, а Молния ши­кает на него: дурак, нас найдут в два счета.

Потом тишина.

Неандерталочка наконец-то нашла свой крохотный грот.

Как чудесно сидеть, прижи­мая к сердцу волосатое свое со­кровище!

Неандерталочка вполголоса делится своими пробле­мами: мама ее не понимает, тетушки заставляют при­глядывать за младшими братишками, папа такой сер­дитый и не разрешает гулять с подружками. Потом выкладывает свои мечты и планы на будущее. Ей хоте­лось бы попутешествовать, повидать новых людей, но­вые места и прежде всего побывать в Теплых странах, о которых все время твердит дяденька Бобер: там Ве­ликая соленая вода, долгое лето, мед, солнце…

Я признаюсь, что мечтаю о том же, надеясь, что она предложит вместе осуществить эти мечты, когда насту­пит время…

Эхо доносит до нас голоса ребят:

– Свисток, я тебя вижу!

– Буйволенок, вылезай!

– Здесь нас ни за что не найдут, – шепчет Неандер­талочка, сжимая мою руку.

– Надеюсь, – отвечаю я тоже шепотом.

Время идет. Через расщелину доносятся голоса охот­ников, которые с факелами обходят все гроты, изгоняя непрошеных гостей.

Слышно также, как хлопают крыльями тысячи лету­чих мышей, внезапно пробужденных от спячки. Но ше­лест вдруг сменяется адским шумом. Проворная Стопа и Споткнувшийся Олень, должно быть, обнаружили крупного зверя.

В самом деле, из грота в грот эхом разносятся рыча­ние и вой; голос дяденьки Бобра перекрывает все дру­гие голоса:

– Не расходиться! Выше факелы! Вот они, гоните их сюда!

Шум удаляется, и мы выходим из нашего убежища.

– Березка, ты слышала? Они обнаружили волков, – шепчет Неандерталочка.

– Что нам делать, Умник? – спрашиваю я.

– Будем выбираться. Кажется, опас­ности больше нет, и…

– Тс-с-с… там что-то шевелится, – говорит Березка.

– Я ничего не вижу. Темнотища…

– Говорю тебе: тут кто-то есть.

Мне всегда было интересно, как это у Березки полу­чается ощущать чье-то присутствие, даже если не вид­но ни зги.

Она пробирается по галерее, залезает в маленький грот, проползает в расщелину; я не отстаю.

– Вот он, – шепчет Березка. – Совсем близко. И зо­вет меня…

– Зовет?! Да кто же это? – изумляется Умник. Щенок… волчонок.

– Волчонок? Эй! – возмущается Неандерталочка. – Ты с ума сошла? А если мать поблизости?

– Нет… он остался один, бедняжка, – вздыхает Бе­резка, двигаясь на ощупь в темноте. Потом наклоняет­ся, что-то подбирает с пола.

– Поглядите, что за прелесть, – шепчет она. – Ли­жет мне руки. Я назову его Лизунчик!

И показывает нам дрожащий комочек меха с широко открытыми, полными страха глазами.

– Мы все равно должны отдать его старейшинам, – замечает Умник. – Ты знаешь порядок. С ними шутки плохи…

– Об этом не может быть и речи, – решительно за­являет Березка.

– Но… никому не позволено держать животных!

– Я прекрасно знаю закон, – сердится Березка. – Но ни за что не отдам малыша этим обжорам. Пред­ставляете, что с ним будет?

– Постарайся понять, Березка, – вмешивается Мол­ния. – Этот симпатичный щенок через несколько лун станет опасным волком.

– Тогда и поглядим.

Слышатся голоса. Через расщелину просачивается слабый свет.

– Это Щеголек с Моржом, – волнуется Умник. – Что нам делать?

– Если они увидят волчонка, то обязательно наябед­ничают и нам попадет, – говорит Неандерталочка.

– Здесь его спрятать негде. Ни единой щели…

Мы понимаем, что уже слишком поздно: Морж во­шел в галерею, ведущую в наш грот, и неумолимо при­ближается, высоко держа факел.

Я поворачиваюсь к Березке: та закрыла глаза и ше­потом произносит какие-то странные слова.

Вдруг откуда ни возьмись налетел порыв ветра. Пла­мя факела заколебалось и погасло.

Морж уже вошел в пещеру. Мы стоим молча, затаив дыхание. Березка сжимает руками мордочку своего Лизунчика. Кромешная тьма. Слышно, как дышит Морж, потом Щеголек говорит:

– Странно, мне показалось, будто я слышал голос Неандерталочки.

– Нет. Тут нет никого. Поищем в других местах. Голоса затихают вдали, снова воцаряется тишина.

– Молодец, Березка. Здорово! Ты отлично наклика­ла ветер…

– Да, – соглашается Неандерталочка. – Но это не решает проблемы. У нас не получится держать щенка здесь, в гротах. Рано или поздно его найдут.

– Есть только одно место, где он будет в безопасно­сти, – заявляет Березка.

– Какое?

– Пещера Без Дна.

– Пещера Без Дна?! – восклицаем мы в изумлении.

– Ты с ума сошла?

– Пещера Без Дна – табу.

– Туда нельзя ходить. Там очень опасно…

– Вот именно, – улыбается Березка. – Эта пещера – табу, и туда никто не ходит. Как раз то, что нам нужно.

В лесу нам уже не страшно, хотя длинные тени еловых лап рисуют на снегу какие-то жуткие узоры.