Почти знаменита, или Через сплетни к звездам! - Дебора Шонеман

— Пришли мне фото твоей простреленной башки! — проорал он в трубку и бросил ее на рычаг.

Чарли хрюкнул от смеха, но головы от компьютера не поднял — наверное, рассылал письма гарему своих подружек, которые используют его также, как он их. Магазинные приемы — хуже всех. Особенно если агент заведения ведет рекламную кампанию кредиткой папочки владельца магазина и с помощью его связей.

Их редактор, которого окрестили Пузаном, бродил вокруг, поедая пончик, который он стрельнул у спортивных обозревателей. Те заказывают каждое утро, как минимум, коробку — это помогает им продержаться до обеденного тортика. Сахарная пудра сыпалась на рубашку, обтягивающую выпирающий живот Пузана. Тим засунул под стол кипу бумаг, чтобы на них снова не наорали за беспорядок, который они развели в своем углу и без того захламленной редакции. Между надкусыванием пончика Пузан объявил Тиму и Чарли, что с этих пор они могут писать о некой блондинке-актриске из знаменитой писательской семьи только в том случае, если будут называть ее стройной или сексуальной. Адвокаты актриски пригрозили подать на издательство в суд за то, что «Колонка А» продолжает объявлять ее вес и называет ее Громадной Красоткой.

— Это не наша вина, что ее разнесло, — ответил Тим.

Чарли снова прыснул. Пузан громко прочистил горло. Ему не смешно. Чарли посерьезнел и уткнулся в экран компьютера.

— Проблем нет. Все будет, как скажете.

Блейк еле успел закончить свою колонку к девяти вечера четверга: пришлось задержаться в редакции — убедиться, что, вычитывая его статью, Зануда не добавил какую-либо деталь, которая раскроет имя информатора. В этот раз речь шла о том, что Виктор Голль на дне рождения знаменитого модельера курил под столом травку в компании с дочерью высокопоставленного политика. Блейк чуть не пропустил подставу на последней вычитке статьи. Зануда заменил «по словам нашего информатора» на «как утверждает очевидец», чтобы добавить статье солидности. Блейку пришлось сломя голову нестись в выпускающий отдел и вычеркивать лишнее прямо перед отправкой в печать.

Очевидцев случившегося было всего ничего, так что, если бы он не изменил текст, то в понедельник, когда журнал попадет на прилавки, ему пришлось бы прятаться от собственного телефона, а потом составлять письмо с извинениями информатору (модному дизайнеру, который серьезно рисковал тем, что фотогеничная дочь политика никогда больше не появится на его показе и не сядет в первый ряд). В извинительное письмо пришлось бы напихать потоки лести и шквал обещаний упомянуть в статьях, опубликовать фотографии, не подставлять впредь и т. п. А то еще, чего доброго, он бы случайно снял телефонную трубку, и тогда ему пришлось бы выслушать крики, вытерпеть потоки дерьма и просьбы. Иногда он терпел подобное, но когда информатором оказывается агент или издатель, становился жестким — ведь они нуждаются в Блейке больше, чем он в них.

«Я не могу повернуть время вспять, что напечатано, то напечатано, — обычно отвечал он. — Но обещаю, что ты в накладе не останешься».

И, уж будьте уверены, они вспомнят об этом обещании, когда появится какая-нибудь ерунда, о которой надо раструбить на весь город или, наоборот, умолчать. Однако иногда информаторы перебегают в стан врага, и приходится читать о событиях и фактах, которые от тебя ускользнули, в колонке конкурента. Блейк так давно занимается слухами, что, читая светские хроники, может безошибочно определить, кто и кому сливает информацию. Свой материал о Принце Голливуда Робин выжала из безумной бывшей пассии актера, обед с которой и потоки изливаемой ею брани могла вынести только Робин. Тим наверняка сейчас в ярости.

Блейк уже на сорок пять минут опоздал на ужин к отцу и, тем не менее, еще раз пробежался по списку приглашений на следующую неделю, а заодно ждал, пока судафед прочистит его забитый нос — каждый раз, когда Блейк во время обеда шмыгал носом, отец был готов испепелить его взглядом.

Он попросил менеджера по проверке информации Элисон Уайт (она симпатична ему больше других) разобрать приглашения по дням, разложить по надлежащим папочкам и разрешил respondez, s'il vous plait[9]на понравившиеся ей мероприятия, которыми чаще всего оказываются скучнейшие книжные презентации или литературные чтения. В его настольном календаре не хватало места, чтобы записать все приемы, а уж тем более чтобы перечислить всех гостей, издателей или агентов, которым, чтобы получить пакет с подарками перед приемом (это позволяет не таскаться с ним всю ночь, если вдруг среди подарков окажется нечто ценное), надо позвонить.

Приглашение на сегодняшний вечер в «Бергдорф» он смял. С каких это пор издают книги об аксессуарах? В тексте приглашения перечислен длинный список членов организационного комитета, которые обожают лицезреть свои имена в печати, пусть даже в разосланных буклетах. Например, Кортни и Эдвард Шафферы постоянно зовут его на свои приемы и ежегодно присылают подарочные наборы с продукцией своей компании (которые достаются швейцару и горничной Блейка). Шафферы — одна из нью-йоркских пар, утверждающая, что им каждый вечер надо быть на приемах и маячить перед объективами фотокамер «ради бизнеса», но на самом деле эти двое просто не могут находиться наедине друг с другом. Они делают вид, что не задерживаются на мероприятиях после одиннадцати вечера, потому что надо ехать к сыну, а в действительности возвращаются домой, чтобы отдохнуть перед завтрашней фотосессией. Более того, они знают, что фотографы не задерживаются дольше, чем на час после приезда всех гостей.

Сегодня в благодарность за то, что Блейк опубликовал в своей колонке фото Кортни Шаффер, она прислала ему белую орхидею. Он отправил ей записку с благодарностью, а пакет с цветком в горшке собрался отнести Бетани.

— Она позвонит флористу и узнает, что ты его не покупал, — сказала дотошная до мелочей Элисон в конце дня, проходя мимо его стола.

— Ценная мысль, — ответил он и содрал наклейку с именем и телефоном флориста с целлофановой упаковки. — Спасибо.

И вот он опоздал почти на час, что грозило обернуться скандалом, особенно если он начнет оправдываться историей с актером Виктором Голлем. Вообще- то у отца есть пара знаменитых друзей, но Голля нет в их числе. Отец дружит с такими, как Дэн Эйкройд и Майкл Дуглас, — людьми, которые готовы присутствовать на благотворительных приемах-аукционах в «Уолдорфе», чтобы собрать средства на борьбу с раком, болезнью Альцгеймера или какой-нибудь другой модной хворью. Своим друзьям отец рассказывает, что его сын — журналист в «Манхэттен мэгэзин», но слова «слухи» не произносит — словно Блейк пишет штатные новостные статьи.

Уже подъехав на угол Пятой авеню и Семьдесят четвертой улицы, к дому отца, Блейк чуть было не смалодушничал и не приказал водителю ехать дальше. Куда бы лучше найти уютную скамейку в парке и заказать доставку блюд из китайского ресторанчика! Съесть бесстыдно разваренной жирной лапши и ребрышек… Он глубоко вздохнул. По крайней мере, Бетани уже там и отвлечет внимание от его персоны. Вот один из плюсов наличия постоянной подружки.