Мефодий Буслаев. Билет на Лысую Гору - Дмитрий Емец

– Деньги всем нужны!.. Адрес будет впротоколе! – с материнской нежностью произнес старшина.

Евгеша Мошкин, Петруччо Чимоданов и Ната Вихровасидели в каминном зале на Большой Дмитровке, 13 и ждали возвращения Дафны иМефодия, отлучившихся к таксидермисту за свежими кожами для деловыхкорреспонденций.

Им было скучно, и от нечего делать Ната сталаспрашивать у Мошкина и Чимоданова, влюблялись ли они когда-нибудь.

– Любовь? Для меня это неактуально! Я ещеничего реального не достиг. Подчеркиваю! У меня на это просто временинет, – фыркнул Петруччо.

– Сейчас доподчеркиваешься! –хмыкнула Ната и грозно шевельнула бровью.

– НО! Не очень-то я и боюсь… Если твоямагия и подействует на меня, то ненадолго! – заявил Чимоданов.

– Почему это?

– Я родился с тобой в один день. У меняизначальный иммунитет к твоей магии. Мне это Улита сказала… Рано или поздно яизлечусь и отомщу. Подошлю к тебе целую кучу пластилиновых человечков-убийц! Ихбудут тысячи! Они полезут из всех щелей, из сточных труб, и у каждого будет вруке отравленная булавка!

Ната поежилась.

– Хватит с меня одного твоего Зудуки!Вечно он спрячется в какой-нибудь угол и пакостит! Недавно напустил мне полныйкарман зубной пасты! – примирительно буркнула она.

Поняв, что выиграл этот раунд и магия Наты емуне грозит, Чимоданов довольно ухмыльнулся.

– Я вот что думаю. Чем умнее и сложнеесущество, тем больше времени проходит с момента, когда оно рождается, домомента, когда влюбляется. Ну, например, хомяк. Ему всего три месяца от роду, аон уже отец. В шесть месяцев – дедушка… А слон только через пятьдесят лет семьюзаведет.

– Ты у нас что, слон? Спасибо, чтопризнался, – сострадательно заметила Ната.

– То же самое и с людьми, – неслушая ее, продолжал Петруччо. – Иные уже в тринадцать лет остановились вразвитии, ну вроде тебя, Вихрова. И что им делать дальше? Учиться неохота. Вгроб ложиться вроде рано. Работать еще успеется. Вот и остается только, чтовлюбляться. Те же, что поумнее, вначале выучатся, в жизни устроятся, а потомуже лет в тридцать – тридцать пять влюбляются. Сам не знаю почему, но всегдатак бывает.

Ната посмотрела на Чимоданова сквозь дырочку вкулаке.

– Я тебе вот что предлагаю, –промурлыкала она ехидно. – Когда ты там собрался влюбиться? В тридцатьпять? Зачем так рано? Вдруг подучиться не успеешь? Влюбись в семьдесят! А покавозьми мамочку под ручку и устанавливай с ней светофоры…

Чимоданов не нашелся, что ответить, а Ната ужеобратилась к Мошкину:

– А ты, Женька? Был когда-нибудь влюблен?

Евгеша пошевелил губами и нерешительновзглянул на нее. Ответ его прозвучал странно.

– А во сне считается? – спросил он.

Челюсть у Наты упала, как рейтинг у политика,случайно съевшего перед камерой живого котенка.

– Как это? Тебе кто-то приснился? Или тыбыл влюблен во сне?

– Почему был? Я и сейчас влюблен, –серьезно ответил Мошкин и больше, несмотря на все уговоры Наты, ни на какиевопросы не отвечал.

Любопытство Вихровой так и не было утолено. Ейничего не оставалось, кроме как, прогуливаясь по залу, осматриваться, вертя вруках случайные безделушки и черномагические охранные талисманы.

Зал, недавно устроенный стараниями Арея ипомогавшей ему Улиты в буквальном смысле из ничего, находился на втором этажекак раз между комнатами учеников. Четыре двери смотрели попарно одна на другую.

– Вам тут будет неплохо, мои птенчики! Вприемной внизу вечно толпится всякая дрянь. Сюда же ни один суккуб не сунется,я уж не говорю о комиссионерах! – сказала Улита.

– Защитные руны? – спросил Мошкин,успевший нахвататься поверхностных знаний.

– Не-а. У нее вон спросите! –сказала Улита и как-то непонятно, не то одобрительно, не то, напротив, свызовом посмотрела на Дафну.

Та скромно улыбнулась.

– Всего лишь веточка эдемского бука…Завалялась у меня в рюкзаке случайно, а я сунула ее под порог. Духи мрака невыносят наших растений.

– А Арей? Он разрешил? – недоверчивоспросила Ната.

– В маленькой ветке недостаточно сил,чтобы особенно его обеспокоить.

– Так он знает или не знает?

– Не то чтобы знает, и одновременно не точтобы не знает… Скажем, так: закрывает глаза на мелочи, потому что внизу егокабинет, а Тухломон его достал… – произнесла Улита с улыбкой.

Упомянутый разговор происходил накануневечером, утром же Арей и Улита спешно вылетели в Тартар на какое-то торжество,связанное с горбуном Лигулом. Мефодий особенно не вникал в его суть. Арейсказал, что объяснит все позднее.

Вскоре и Мефодий с Даф ушли. Как уже былосказано, к таксидермисту.

* * *

– У меня ведь была не одна кроссовка,нет? Ну сегодня утром? – вдруг спросил Мошкин.

Он уже минуты три сидел с несчастным лицом,набираясь мужества для этого простого вопроса.

– Не одна, – заверила его Ната.

– Ты точно уверена? На все сто?

– На двести с хвостиком.

– Тогда у меня пропала вторая! Никто невидел куда? – пожаловался Мошкин.

– Сам следи за своими калошами, дорогуша!Я тебе не восемнадцатая жена султана, ответственная за обувь, – заметилаНата.

– Я и следил… Разулся всего на минуту, апотом… – Евгеша, виновато и ласково улыбаясь, продемонстрировал ногу вбелом носке.

– Обожаю смотреть на чужие носки! А еслименя стошнит? – поинтересовалась Ната.

Чимоданов хмыкнул. Не далее как позавчераутром он имел возможность наблюдать, как Ната училась гадать по крысинымвнутренностям. Однако гадание не заладилось с самого начала, причем, поутверждению Улиты, потому, что Ната, потроша дохлую крысу, жевала резинку.

– Это неуважение. Магия такого нелюбит, – заметила Улита.

– Подумаешь… Плевать… – сказалаНата.