За пригоршню чар - Ким Харрисон

Осторожно, кофе, — воскликнул Кистей, и следомвскрикнула Айви.

Шел бы ты отсюда, только мешаешь! — голос Айви, похожийна серый шелк, прозвучал почти рычанием.

Принести тебе одеться, солнышко? — предложил Кистейсмеющимся голосом, на полную включив псевдобританский акцент. — Вот этурозовую юбочку, что ты носила прошлой осенью, я просто обожаю. И почему ты еетеперь не надеваешь?

Пошел вон! — крикнула она, и что-то ударилось в стену.

Завтра блинчики принести?

Вон из моей комнаты, придурок!

Дверь хлопнула, Кистен, широко улыбаясь, показался напороге, и я его встретила такой же улыбкой. Он пошел к кофеварке.

— Спор проиграл? — поинтересовалась я, и онкивнул, подняв тонкие брови.

Я ногой подпихнула ему стул, и он уселся с кружкой, длинныминогами зажав мои под столом.

— Я сказал, что ты в силах помочь Дэвиду и вернутьсядомой, не доводя дело до драки. Она сказала, что нет.

Он взял сахарницу и насыпал оттуда две ложки.

— Спасибо, — сказала я, радуясь, что он был заменя.

Я нарочно проиграл, — заявил он, в зародыше убив моесамомнение.

Спасибо большое, — среагировала я, убирая ноги всторону от его ног.

Он поставил кружку, наклонился и взял меня за руку.

— Ну, Рэйчел… А как еще я получил бы повод являтьсясюда каждое утро целую неделю?

Тут я злиться уже не смогла. Так что улыбнулась и перевелавзгляд на наши переплетенные руки, мою — тонкую и белую, и его — загорелую имужественную. Хорошо было смотреть на них так. В последние четыре месяца Кистенне баловал меня вниманием, но хотя бы был здесь, в пределах досягаемости, еслина нас находил стих.

Кист был теперь невероятно загружен делами Пискари,поскольку немертвый мастер вампиров находился в тюрьме — моими заботами, —а я, со своей стороны, занималась нашей с Айви детективной фирмой, «Вампирскимичарами». Так что нам с Кистеном моменты глубоких переживаний выпадали редко, имне это одновременно и очень нравилось и давало странное чувство свободы. Нашикороткие, зато почти ежедневные диалоги за чашкой кофе или за обедом приносилибольше радости и удовлетворения, чем трехдневный поход в Адирондакские горы,где то от вервольфов-ролевиков уклоняешься, то комаров на себе хлопаешь.

Он не ревновал меня к моей работе, а я только рада была, чтоон свою жажду крови утоляет с кем-то другим — эту часть его жизни я намеренабыла не замечать, пока не придумаю, как тут быть. Над будущим нашим собиралисьтучи, потому что отказывающиеся делиться кровью ведьмы и живые вампиры не былизамечены в долгих и счастливых отношениях. Но я устала быть одна, а Кистенполностью удовлетворял мои эмоциональные потребности, да и я его, если несчитать одной-единственной, а эту единственную пусть удовлетворяет с кем угоднобез всякого недоверия с моей стороны. Наши отношения казались слишком дажехорошими, и я не раз думала, почему это мне так хорошо с вампиром, и почему мненикогда не везло так с колдунами. Или с Ником…

— Что такое? — спросил Кистей, чувствуя моенастроение лучше, чем если бы я его буквами на лбу написала.

Я вздохнула, питая отвращение к себе самой за направление,которое приняли мои мысли.

Ничего, — выдавила я улыбку. — Просто подумала,как мне с тобой хорошо.

А… — губы под щетиной тревожно улыбнулись. — Чемсегодня будешь заниматься?

Я откинулась на спинку стула, отняла у него руку, затоположила ноги в носках к нему на стул по сторонам от его коленок, чтобы он нерешил, будто я отдаляюсь. Глаза нашли рабочую сумку и чековую книжку. У менясейчас были деньги — чудо из чудес, поскольку спрос на мои услуги резко упал стех пор, как зимой в шестичасовых новостях показали, как меня демон за ногуволочет по улице. Приняв во внимание совет Дэвида взять пару выходных, ясобиралась провести их в изысканиях, или банковские счета привести в порядок,или ванную помыть, или еще что конструктивное сделать.

Но тут я встретила взгляд Кистена, и идея осталась толькоодна, нисколько не конструктивная. Глаза у него были не спокойные. Чуть большечерноты, чуть меньше синевы… Не отрывая от меня взгляда, он взял одну мою ногу себена колени и принялся массировать. Намерения его стали очевидней, когда онощутил, как ускорился мой пульс — и поглаживания приобрели ритм, говорящий о…вариантах.

Я вдохнула и выдохнула. В глазах у него не было жажды крови,только желание, от которого у меня сердце прыгало, и начинал покалыватьдемонский укус.

Собиралась заняться… стиркой, — сказала я, выгибаяброви.

Стиркой. — Он так и не отводил глаз от моих, зато рукиот ступни пошли выше. Скользя, пожимая, дразня. — Для нее вроде требуютсявода и пена. М-м… Скользко и жарко… Кажется, я где-то здесь видел мыло. Помощьнужна?

Угу, подумала я, мысленно прикидывая, как он будет мне«помогать» и как бы отправить Айви погулять на пару часиков.

Увидев в моей внезапной улыбке… ну, согласие — может,слабоватое слово… энтузиазм, Кистей со скрежетом подтянул к себе стул, накотором я сидела, и зацепил при этом угол стола. Коленки у меня разошлись посторонам от его талии, он наклонился ко мне, синева его глаз превратилась втоненький ободок.

Все сильнее заводясь, я тронула губами его порванное ухо.Меня затопил запах кожи и шелка, глаза закрылись в предвкушении.

— Чехлы у тебя с собой? — прошептала я. Я ощутилакивок, но важнее было поймать его губы губами. Он взял меня рукой за подбородоки повернул лицо к себе.

— Обязательно, — сказал он. — С тобой —всегда и всюду.

О Господи, подумала я, растекаясь. Кистен надевал чехлы наклыки, чтобы не поранить мне кожу в минуты страсти. В норме их носят толькоподростки-вампиры, еще не научившиеся владеть собой, и Кистен здорово рисковалрепутацией, случись кому-то прознать, что он их надевает, когда спит со мной.Носить их он решился из уважения к моему нежеланию делиться кровью, а ещепотому, что Айви пригрозила дважды проткнуть его колом, если он попробует моейкрови. Кистен уверял, что можно быть связанной с вампиром и не стать его тенью,но я видела только контрпримеры. Мои страхи никуда не девались, и потому никудане девались чехлы.

Я глубоко вдохнула очередную порцию вампирских феромонов,желая расслабиться, мечтая, чтобы щекочущее обещание, трепетавшее в моемдемонском шраме, побежало по всему телу. Но Кистен вдруг напрягся иотодвинулся.

Айви? — шепотом спросила я, чувствуя, как поднимаетсятревога при виде его отстраненного взгляда.

Пикси летит, — сказал он, отталкивая мой стул.

— Это Маталина, — ответила я, поворачиваясь карке, ведущей в коридор.

Там что-то стукнуло.