За пригоршню чар - Ким Харрисон

— Приколола крыло к камню. Он сам его порвал, когдадернулся. Пусть меня помнит.

Я кашлянула и нервно вытерла ладони о джинсы. Стрела пролетелачерез весь участок. Слегка опомнившись, я пошла к крану и выключила воду.

Рада тебя видеть, Маталина, — сказала я, выпрямляясь, икивнула ее дочери. — Спасибо. Они чуть не нашпиговали меня ядовитымплющом. Как там вы? Как Дженкс? Он со мной не поговорит? — забросила яудочку, но надежда пропала, когда она отвела взгляд.

Прости, Рэйчел. — Она села на мою протянутую руку,взмахнула крыльями и опустила; крылья окрасились мрачно-синим. — Он… Он…Вот почему я прилетела.

— О Господи, с ним ничего не случилось? Маленькаяженщина готова была удариться в слезы, и я вдруг испугалась. Горе смыло еесвирепость. Она пыталась собраться, и я отвела взгляд в сторону, на фейри. Онмертв. Дженкс умер.

— Рэйчел… — сказала она, вытирая слезы, еще большепохожая на ангела. — Без меня он пропадет, а детям он запретилвозвращаться. Особенно теперь.

Мое облегчение при мысли, что он жив, опять сменилосьтревогой. Я снова глянула на фейри. Они подбирались ближе.

— Пойдем в дом, — предложила я. — Я разведутебе сиропа.

Маталина покачала головой, лук печально повис в ее руке. Дживнимательно следила за кладбищем.

— Спасибо, — сказала Маталина. — Я присмотрю,чтобы они не напали на сад Джи, и вернусь.

Я посмотрела мимо церкви, как будто могла разглядеть сад надругой стороне улицы. Джи на вид лет восемь, но по меркам пикси она достаточновзрослая, чтобы жить отдельно и активно подыскивать мужа. Положение у нее былоуникальное: она могла долго раздумывать, самостоятельно возделывая свой сад изащищая его полученным от отца серебряным мечом. Учитывая, что они с матерьютолько что выставили с насиженного места целый клан фейри, наверняка стоилоубедиться, что никто не поджидает ее за углом.

— Ладно, — согласилась я, и обе пикси взлетели нанесколько дюймов, обдав меня запахом свежей зелени. — Я внутри подожду, вкухне. Стучаться не надо.

Негромко треща крыльями, они пролетели над колокольней; япроводила их взглядом. Надо думать, им нелегко теперь сводить концы с концами,когда гордость Дженкса не дает им вернуться в их сад. Как там говорится промаленьких мужчин и большую гордость?

Проверив повязки на пальцах, я протопала по деревяннымступенькам и сбросила садовые бахилы, потом прошла к задней двери, вошла вгостиную. Запах кофе чуть не сбил меня с ног. По линолеуму в кухне явно ходили чьи-томужские ботинки, судя по звуку, и я остановилась у порога. Там не Айви. Кистен?

Заинтересовавшись, я подкралась к кухне и осмотрела из аркипустое на вид помещение.

Я люблю свою кухню. Нет, не так. Я обожаю свою кухню сострастью пса к любимой косточке. Она размером больше гостиной, в ней стоятсразу две плиты — так что не приходится готовить и варить зелья на одном огне.Еще в ней яркие лампы дневного света, дорогущие столы и шкафы, а над кухоннымостровком в центре висит множество фарфоровых ложек, ступок и тиглей. Огромныйконьячный бокал с моим вечным спутником Мистером Рыбой стоит на подоконникеединственного окна над мойкой, задернутого голубой занавеской. На случай, еслимне понадобится мощная защита при колдовстве, в линолеуме вырезан круг, а стойкав углу увешана травами.

Тяжелый антикварный стол занимает всю длину внутреннейстены, на моей половине его обычно пусто, но сейчас там громоздилась стопкакниг. Вторая половина аккуратно уставлена компьютером, принтером, картами,цветными маркерами и прочими прибамбасами, которые Айви нужны, чтобы превращатьее расследования в самые занудные на свете. Я подняла брови при виде книг, нотут же улыбнулась, углядев торчащий из раскрытой дверцы холодильника джинсовыйзад.

Кист, — сказала я, и живой вампир поднял голову на мойдовольный голос. — А я думала, здесь Айви.

Привет, красотка, — сказал он почти без признаковвечного его псевдобританского акцента. Он небрежно захлопнул дверцуногой. — Надеюсь, ты не против, что я сам себя впустил. Не хотелосьтрезвонить в колокола и поднимать мертвых.

Я улыбнулась, он положил на стол сливочный сыр и шагнул комне. Айви еще не была мертва, но если ее разбудить раньше, чем она того хочет,она становится противней бездомного мостового тролля.

— М-м… Впускай себя когда захочешь, если каждый разбудешь варить мне кофе.

Он меня приветственно облапил, а я обвила руками его тонкуюталию. Рукой с коротко подстриженными ногтями он провел над моими свежимиссадинами и укусами.

— Больно? — прошептал он.

В голосе было столько заботы, что я невольно закрыла глаза.Прошлой ночью он хотел прийти, но я попросила не приходить и была благодарна,что он не настаивал.

— Пустяки, — отмахнулась я, подумывая, нерассказать ли ему, как нечестно они играли — пять альф объединились в круг,чтобы их сука получила преимущество в и без того неравной драке. Но это звучалотак неправдоподобно, что я побоялась сказать: а то еще решит, что я выдумываю.Да и слишком это было похоже на нытье.

Так что я вместо разговоров прижалась к нему щекой ивдохнула его запах: смесь черной кожи и шелка. Он сейчас одет был в чернуюхлопчатобумажную футболку, туго обтянувшую плечи, но аромат шелка и кожиостался. А кроме них чувствовался мускусный привкус, который всегда витаетвокруг вампиров. Я этот запах не связывала с вампами, пока не переехала к Айви,но теперь я с закрытыми глазами могла бы определить, Айви в комнате или Кистен.

Все его ароматы были прекрасны, и я глубоко вдохнула,добровольно получая дозу вампирских феромонов, которые он неосознанно выделял,чтобы меня утешить и успокоить. Такая у вампиров выработалась адаптация, чтобылегче находить добровольных доноров. Правда, я с Кистеном кровью не делилась.Нет, только не я. Не сейчас и никогда. Риск стать игрушкой — отдать вампирувласть над собой — слишком велик. Но это не значит, что я должна отказыватьсяот легкого кайфа.

Я слышала, как бьется его сердце, и не отрывалась от Киста,пока его пальцы сладко бежали у меня по спине к пояснице. Мой лоб уткнулся емув плечо — ниже, чем обычно, потому что он был в ботинках, а я в одних носках.Возбужденное дыхание шевелило мне волосы. Приятно ощущение заставило меняподнять голову, я встретила взгляд голубых глаз из-под длинной челки и понормального размера зрачкам поняла, что он успел утолить жажду крови перед тем,как прийти. Он обычно так делал.

— Люблю, когда землей пахнет, — сказал он, лукавоприкрыв глаза.

Улыбнувшись, я провела пальцем по шершавой щеке. У Кистакороткий нос и небольшой подбородок, а потому он обычно носит вчерашнюю щетину,чтобы придать себе грубоватый вид. Волосы у него осветлены, как и щетина, номне пока не удалось застать его с темными корнями или в момент накладываниячар.