Крах Титанов - Грег Фаррелл

Он был очень взволнован, когда звонил Тейну.

– Джон, они предложили 29 долларов за акцию! – почти прокричал Флеминг.

– Хорошо, – ответил Тейн лишенным эмоций голосом, – это неплохое предложение.

Флеминг слушал его и не верил, пока Тейн молчал.

– Ладно, – наконец сказал Тейн, – я хочу 30 долларов.

– Тридцать? – спросил Флеминг. – Вы шутите?!

– Я хочу получить 30. Это хорошая, круглая сумма.

– Джон, 29 долларов за акцию означают, что стоимость сделки составит 50 миллиардов. Это хорошая, круглая сумма!

– Я хочу 30. Посмотрим, может быть, ты сможешь ее получить.

– Это их последнее предложение. Если попытаемся на них давить, сделка может сорваться. Поверьте мне, когда я говорю вам об этом, мы от Керла больше ничего не добьемся. Он и эту цену не хотел давать. Если попросить у него еще доллар, то они могут решить, что мы свиньи, и просто уйти. Керл дал мне слово. Мы говорим о профессионале, которого я сумел уговорить на 29 долларов. Вы думаете, у него в кармане завалялась лишняя монета? Мы не можем больше давить на них.

– Я хочу 30 долларов, – сказал Тейн.

– Это их последнее предложение. Если попытаемся на них давить, сделка может сорваться. – Я хочу 30 долларов, – сказал Тейн

– Джон, мне неудобно это делать. Если вы хотите сами позвонить Льюису, пожалуйста. Мы с Керлом уже насмотрелись друг на друга, пока вели переговоры. Если я попрошу еще один доллар, он придет в ярость, а я этого не хочу. Он не станет продолжать, он все бросит. Если вы хотите сами попытать счастья с Льюисом – пожалуйста, но я не могу после всего вернуться к Керлу и попросить его поднять цену еще на доллар.

Флеминг побрел в другой конференц-зал, где были Вецель и Фербер. Вецель спросил, что происходит, и Флеминг сказал, что Bank of America готов платить по 29 долларов за акцию.

– Грег, это замечательно, – сказал Вецель. – Давайте подписывать это соглашение!

– Нет, я буду просить 30 долларов.

Вецель был ошарашен.

– Это безумие. Ты, наверное, бредишь!

– Джон хочет 30 долларов.

– Грег, брось! Самое худшее, что может случиться, – это если мы не заключим сделку сегодня. Если мы не сделаем этого сегодня, то завтра, когда откроются рынки, нам – крышка.

– Я должен запросить у него 30 долларов.

Вецель был вне себя.

Хитон открыл глаза, и ему потребовалось какое-то время, чтобы сориентироваться. Он был в такси, стоявшем в пробке на перекрестке в Мидтауне. После того как Флеминг сказал, что ему нужно приехать в центр, он вышел из здания юридической компании и сел в такси. Он сказал водителю, что ему надо ехать в Goldman Sachs, на Броуд-стрит, 85, а потом уснул на заднем сиденье.

Он посмотрел на часы. Прошло уже почти полчаса с того момента, как он сел в такси и сейчас стоял в пробке рядом с Лексингтон авеню, всего в нескольких кварталах от Wachtell. Здесь проходил фестиваль Tudor City, это и стало причиной затора на улицах, пересекающих Лексингтон авеню. Он и не должен был находиться в этой части города, ему следовало ехать по Вест-Сайд хайвею к штаб-квартире Merrill Lynch, а не двигаться на восток по FDR Драйв, которая приведет его в Goldman Sachs.

Он попросил водителя сменить маршрут, но таксисту понадобилось почти 15 минут, чтобы выбраться из кучи машин, и когда Хитон прибыл в штаб-квартиру компании, прошло уже больше часа с тех пор, как Флеминг отправил его.

Хитон заглянул на 22-й этаж и обнаружил, что банкиров из Goldman Sachs в здании нет. Он поднялся на лифте на 32-й этаж и огляделся. Весь этаж руководства компании казался пустым. Хитон бродил по коридорам – пустым и тихим. Где-то вдалеке, на другом конце этажа, ему показалось, что он услышал, как Краус с кем-то разговаривал на повышенных тонах. Хитон приблизился к кабинету генерального директора, где и нашел Тейна. Гендиректор в одиночестве сидел за своим рабочим столом.

Хитон вошел с кипой бумаг в руках, которые он привез с собой из Wachtell, и быстро опустился на диван.

Тейн снял трубку и набрал номер. По тону и предмету разговора Хитон догадался, что тот звонит Флемингу.

– Если они согласны на 29, то я сообщу об этом совету, – сказал он подавленным голосом.

Хитон оставался в кабинете какое-то время, просматривал принесенные с собой документы и отвечал на конкретные вопросы шефа.

Вскоре после того, как он дал согласие на продажу компании по цене 29 долларов за акцию, Тейну позвонили из Федерального резервного банка. Его лицо прояснилось. Он повесил трубку и сообщил Хитону, что ФРС решила расширить гарантии для фирм, ведущих операции с ценными бумагами, чтобы они могли получить доступ к дисконтному окну (discount window) для получения наличности. Позволит ли это выжить компании без посторонней помощи?

Хитон ответил – нет. Доступ к дисконтному окну не может воспрепятствовать бегству инвесторов, отказам контрагентов вести дела с Merrill Lynch и необратимому падению стоимости акций.

А в это время в офисе Wachtell Флеминг сообщил Керлу, что Тейн сегодня же передаст его предложение совету директоров Merrill Lynch. Оба переговорщика знали, что их ждет еще много работы. Самое главное, если учесть, что сделку, вероятно, будут закрывать до конца года, это договориться об общей величине бонусов, которую Bank of America позволит выплатить сотрудникам Merrill Lynch. Приобретая компанию, банк, в сущности, покупал услуги ее 60 000 сотрудников, поэтому было важно удержать в ней как можно больше одаренных сотрудников, пообещав им материальное вознаграждение, если они останутся и продолжат работать.

Самое главное это договориться об общей величине бонусов, которую Bank of America позволит выплатить сотрудникам Merrill Lynch

Другим важным вопросом, который требовал решения, была формулировка положения о существенном неблагоприятном изменении (material adverse change, MAC). Любое соглашение, которое будет заключено сегодня, не будет принято к исполнению еще в течение нескольких месяцев. Обе стороны хотели защитить себя, в случае если в мире произойдут неожиданные и значительные изменения в период между сентябрем и до конца года.

Среди руководителей Merrill Lynch Питер Вецель больше всех говорил о том, как важно четко прописать каждую мелочь в положении о MAC. Формулировки должны быть неоспоримыми, чтобы BofA не смог уклониться от сделки, даже если на рынке продолжится обвал, говорил он.

После того как Тейн принял предложение и сказал, что передаст его совету директоров, для заключения сделки необходимо было решить еще один вопрос, связанный со слияниями и поглощениями: Merrill Lynch требовалось получить одобрение беспристрастной комиссии (fairness committee), состоящей из нескольких не заинтересованных в сделке старших банкиров. Вецель сказал, что доведет предложенную цену – 29 долларов – до сведения беспристрастной комиссии Merrill Lynch.