Мертвый ноль - Макс Фрай

– Насчет сходства кинофильмов со снами, честно говоря, не уверен. Но с этим конкретным кинотеатром ты угадал. Смотри на экран внимательно. Видишь, что там творится?

– Пока ничего толком не вижу, все движется, вспыхивает, мелькает и расплывается…

– А так и должно быть. Знаешь, что нам показывают? Что-то вроде… – эх, не силен я в теории! Скажем так, перекресток путей сновидений разных миров. На самом деле гораздо круче быть там внутри, чем смотреть снаружи, но когда я внутри, прощай разум и логика. А они мне сейчас очень нужны. Да и тебе не помешают. Так что извини.

– Перекресток путей сновидений разных миров? – повторил Шурф. – Какая удивительная идея. Как тебе только в голову пришло?..

– Шло, шло и пришло. Просто когда я был посреди всего вот этого невыразимого, которое сейчас мельтешит на экране, примерно понимал, что вижу. Вернее, просто каким-то образом знал. Не уверен, что правильно подобрал слова, чтобы объяснить, но чем богаты, тем и рады. Точнее сказать все равно не смогу. Но ты и сам разберешься. У тебя-то обычно все очень хорошо с формулировками. И, как я понимаю, не будет проблем снова увидеть этот сон столько раз, сколько пожелаешь. Со мной или без меня – неважно. Дорогу теперь знаешь, и хорошо.

– Что ты действительно умеешь, так это делать удивительные подарки, – сказал Шурф. – Не уверен, что когда-нибудь смогу равноценно тебя отблагодарить.

– Сможешь, причем прямо сейчас, не сходя с места, – заверил я его. – Не зашибешь, когда узнаешь, зачем нам с тобой все это снится, считай, квиты. Я свою жизнь высоко ценю.

– Ну, в сновидении, я вряд ли убью тебя по-настоящему, – рассудительно заметил мой друг. – Это, разве что, Королевские Сонные Стражи умеют; впрочем, сэр Джуффин тоже знает несколько соответствующих приемов. Но меня он им не учил. Так что ты в безопасности. Выкладывай, что затеял. Я тебя не то что не зашибу, а даже не разбужу.

– То, что я затеял, наверное, только в страшном сне может присниться. С другой стороны, это и есть страшный сон, так что все сходится… – бодро начал я.

Но поскольку все это время я не только трепался, но и трепетал от нетерпения и азарта, предвкушая появление влюбленной по уши жертвы, договорить мне не дали. Пожиратель, собственно, и не дал. Появился на киноэкране, как я замыслил, и одновременно – вообще везде. То есть мы, вместе со смешным старым кинотеатром, плюшевыми креслами и широким экраном, на котором извивался черный пернатый змей, одновременно очутились как бы в эпицентре этого самого змея, можно сказать, в его сердце, в самом средоточии тьмы.

Впрочем, для меня эта тьма оказалась на диво ласковой, она принесла долгожданный покой, качала и убаюкивала, как волны самого тихого и теплого из всех вымышленных морей. Только теперь я понял, насколько правильно поступил, позвав с собой Шурфа. Если бы он не сидел рядом, оцепеневший от ужаса и отвращения, бледный до прозрачности, которая во сне свидетельствовала скорее о попытке проснуться, но привычно воспринималась, как признак страдания, я бы, пожалуй, так и остался лежать на дне этого сладкого моря. Все-таки я здорово себя переоценил. Думал, Пожиратель явится ко мне в виде полураздетой красотки, на худой конец, сияющего божества с миллионом ключей от всех тайных дверей Вселенной. Что это будет исполненная нежности и покоя стихия, противостоять которой невозможно хотя бы потому, что совершенно не хочется, мне как-то в голову не пришло.

Но какая может быть стихия, какое море ласковой тьмы, когда рядом страдает живой человек, которого ты сам заманил в эту ловушку, предлагая развлечься. И даже ничего не успел объяснить.

– Спокойствие, только спокойствие, – сказал я с такой фальшивой жизнерадостностью, что сам захотел дать себе в глаз. И поспешно продолжил: – Дело обстоит так. Я уже приходил сюда, на этот перекресток всех сновидений в поисках Пожирателей. Убедился, что они от меня прячутся. И тогда приворожил этого красавца…

– Что-что ты с ним сделал? – деревянным голосом спросил Шурф.

– Приворожил. Старинное колдовство с голубыми бабочками подходит не только для людей, а вообще для всего на свете. В том числе и для снов. Я решил: чем он не сон? И попробовал. И все получилось, как видишь. По крайней мере, Пожиратель сразу пришел.

– Ты все-таки псих. Чокнутый безумный придурок.

Мой друг сказал это без гнева и осуждения, просто констатируя факт. Я был с ним совершенно согласен. Именно такой я и есть. Причем это – моя сильная сторона.

Но вообще отлично получилось, что он был настолько недоволен моим поведением. Меня это не то чтобы всерьез огорчало, но, скажем так, держало в тонусе: все-таки сэр Шурф Лонли-Локли довольно непредсказуемый человек, особенно когда ему настолько хреново. Еще неизвестно, кто тут сейчас самое опасное существо – он или Пожиратель. Ясно только, что точно не я. Эта адская смесь сострадания и опасности помогала мне не слишком глубоко погружаться в обволакивающую, ласковую, влюбленную в меня тьму.

– Самое главное, не просыпайся, – попросил я. – И не буди меня. А то придется все начинать сначала.

Шурф так на меня посмотрел, что я понял: ни о каком «начинать сначала» речи быть не может. Впрочем, пусть смотрит как хочет. Главное, что не проснулся. Мы оба пока здесь.

– Смысл этой безумной затеи в том, что сейчас Пожиратель с радостью выполнит любой мой приказ, – сказал я. – Это такое подлое заклятие, заставляет влюбленных слушаться; я потом тебе подробно объясню, если захочешь. Важно, что я могу отдать любое распоряжение, и оно будет исполнено. Собственно, я позвал тебя для того, чтобы это было твое распоряжение. Потому что, во-первых, ты умный, лучше придумаешь и сформулируешь. А во-вторых, ты очень хотел расправиться с Пожирателями, а я – не особо. Ну вот, расправляйся. Будем считать, я – просто твой заколдованный меч.

Шурф мгновенно переоценил ситуацию. Вот что значит опытный угуландский колдун. Я бы на его месте небось еще целый час трагически завывал, что меня против воли втянули в ужасную историю, не предупредив о последствиях, и только потом начал бы думать о деле. А его взгляд сразу же прояснился. И даже интересная мертвецкая бледность куда-то подевалась.

– Ладно, – сказал он. – Тогда скажи это твари, чтобы она сама сожрала всех своих сородичей. Друг для друга они наверняка гораздо более съедобны, чем для людей.

– Гениально. До этого я бы сам за сто лет не додумался.

– Зато за триста наверняка бы додумался. А я примерно столько уже живу, – утешил меня Шурф. И добавил: – Только давай быстрей. Близость этого существа совершенно невыносима. Хуже моих Мертвых Магистров, честное слово, хотя не причиняет мне физических мук. Я чудом до сих пор не проснулся. И только потому, что совсем не уверен, что сумею сразу же разбудить, забрать отсюда тебя.

Последние его слова я уже не столько услышал, сколько угадал – так ласково укачивали, так далеко уносили меня тяжелые, сладкие волны. Усилием воли я вытащил себя на поверхность. Сказал, уставившись на экран, где по-прежнему демонстрировались соблазнительные изгибы великолепного пернатого змея, окутавшего нас своей невыносимой сияющей тьмой: