Дальше фронта - Василий Звягинцев

А слева, окруженный амфитеатром все тех же молчаливых скал был виден овальной формы внутренний бассейн пронзительной голубизны. На берегу – игрушечный издали поселочек из двух десятков кирпичных и каменных коттеджей с остроконечными, под алой черепицей крышами.

Чуть выше по склону – большое трехэтажное здание, напоминающее стилем французские замки ХVIII века. Не те средневековые сооружения с башнями до небес и подвесными мостами, которые воображаются при слове «замок», а нечто вроде просторного загородного дома посередине ухоженного парка.

От замка вниз к поселку вела довольно-таки широкая дорога, мощенная поблескивающей под лучами солнца брусчаткой, прорезала его насквозь и упиралась в длинный бетонный пирс. А к пирсу пришвартован высокобортный белый пароход архаического вида и несколько корабликов поменьше. Точнее, совсем маленьких на фоне четырехтрубного гиганта.

Все это не имело ничего общего с пейзажем по ту сторону пещеры. И воздух здесь был хрустальной чистоты, прохладный, пахнущий одновременно морской солью, лесной сыростью и даже, кажется, травами альпийских лугов. Чего, конечно, на таком расстоянии ощутить было невозможно, однако впечатление создавалось именно такое.

– Ма-ать твою!.. – восхитился Ляхов. – Куда же это мы с тобой забрели? Неужто в Норвегию?

– Норвегия или нет – понятия не имею. Насколько понимаю в географии, подобных мест на нашем шарике не так уж много. Скандинавия, юг Патагонии и, кажется, Новая Зеландия. В любом случае – не Палестина.

– Секстана, жалко, нет, – посетовал Ляхов. – Сейчас бы с ходу определились…

Вадим с сомнением хмыкнул:

– К чему тебе секстан без карт и справочников?

– Маэстро, не разочаровывайте меня. Вы в своей жизни яхтингом не занимались?

– Не довелось.

– Сочувствую. А на какой широте располагается наш родной город, хоть знаешь?

– На шестидесятой…

– А Скандинавия еще выше. В свою очередь, если бы ты не прочел в жизни ни одной книги, кроме «Детей капитана Гранта», все равно должен помнить, что и Патагония, и Новая Зеландия располагаются в пределах пресловутой… Ну?

– Тридцать седьмой параллели! Конечно же, южной.

– Ставлю двенадцать![78]Тридцать седьмой плюс-минус пять градусов, грубо говоря. Но раз секстана у нас нет, вопрос о нашем местонахождении остается открытым. Правда, считаю нужным отметить, Палестина и место входа в пещеру имеют ту же широту, только северную. Что вряд ли может быть чистой случайностью. Кроме того, время здесь отнюдь не боковое…

– Кто тебе сказал? Людей я здесь пока что не вижу…

Странным образом двойник уступал Ляхову в сообразительности. Наверное, мысли его были заняты не тем.

– Дым!

Действительно, над третьей трубой парохода вился легкий, едва заметный дымок. То есть хотя бы один котел работал для судовых нужд.

– Принимается. И я бы предположил, что мы сейчас видим одну из баз моих друзей-хранителей. Интуиция подсказывает.

– Это было бы недурно, очень недурно… Только уж слишком маловероятно. Неужто бы они тебя не предупредили о возможной встрече?

– Если бы сами знали. А почему я почти уверен – сдается мне, что именно этот пароход я видел на фотографии в одном из их офисов. А тебя здесь больше ничего не удивляет? – спросил вдруг Вадим.

– Меня удивляет настолько много моментов, что затрудняюсь ответить.

– Почему мы не чувствуем сквозняка? Ведь в эту трубу, – указал он на пещеру, – с учетом перепада высот и температуры должно так свистеть…

– Угу. Изрядно сказано… Придется посмотреть…

Ляхов скрылся в пещере быстрее, чем Вадим успел его остановить. Поступок был достаточно рискованный.

Но меньше чем через пять минут он вернулся живой и здоровый.

– С той стороны по-прежнему Ливан. Арка свободно проходима, даже для меня одного. Но за малым исключением. Она не пропускает воздух.

– Точнее сказать – даже воздух. И это очень интересно. Для нас с тобой. Мы что теперь – состоим из нейтрино?

– Раз не проваливаемся прямо к центру земли, то вряд ли. Опять-таки – тот самый резонанс. Господин Маштаков, нисколько этого не желая, распечатал для нас так называемый внепространственный туннель, длиной, как минимум, три, а максимум – двадцать тысяч километров. И что мы теперь будем делать? Возвращаться домой с докладом или…

– Вообще-то, мне полагалось бы вернуться. Сеанс связи сегодня ночью. Но или, конечно, заманчивей, – Вадим с сомнением посмотрел в пропасть. – Вот только как спускаться будем?

– Надо поглядеть. Вдруг да отыщется тропинка. А что, никакой экстренной связи у тебя нет? Неосторожно…

– Так кто же знал. А если нам вот так попробовать? Попытка – не пытка…

Вадим расстегнул полевую сумку. В ней, как и у Ляхова, в специальном карманчике помещались три разноцветные сигнально-осветительные ракеты.

– Подожди, – и Ляхов снова нырнул в пещеру.

Если придется задержаться, Колосов непременно кинется его искать. А это – лишнее. Найдет пустую машину, непроходимую пещеру, доложит Розенцвейгу. А тот, кто его знает, вдруг тоже проходимец? Очень может быть.

По радио он перенес контрольный срок возращения на сутки. Велел сохранять бдительность, пределов базы не покидать.

– Теперь давай, – сказал он Вадиму. – Пальни три раза в сторону парохода. Там верняком вахтенный на палубе, заметит. А мы посмотрим, что они потом предпримут. В случае чего – сбежать всегда успеем…

Начало операции штабс-капитан Уваров определил в 17 часов местного времени. Полтора часа до захода солнца. Кстати, в это время заканчивается дневная и начинается ночная смена на заводах. И бдительности будет меньше, и беспорядка больше.

Назначенные в дело подразделения Уваров свел в три штурмовые группы.

Первая, «А», в составе трех взводов, должна была начать демонстрационную атаку на учебно-тренировочный лагерь мятежников, расположенный на западной окраине города, из небольшого леска, изображая отвлекающую часть воздушного десанта.

Вторая, «Б», тоже три взвода, назначалась для штурма заводоуправления, казармы охраны и складов готовой продукции.

И, наконец, третья, «В», два взвода, в разгар боя появится на территории завода боеприпасов, с целью взорвать и уничтожить все, что возможно, после чего будет организованно пробиваться на соединение со второй.

Будь в распоряжении Уварова с десяток портативных, носимых за плечами хроногенераторов, да вдобавок соответствующая система оперативной связи между ним и операторами, акцию можно было организовать намного изящнее. Придав генераторы каждому взводу, он мог бы вводить их и выводить из «реала» в «астрал» в каждый нужный момент, сразу в глубине обороны противника. А также и маневрировать силами и средствами через недоступное для наблюдения извне боковое время.