Эректус бродит между нами. Покорение белой расы - Ричард Ферле

Аборигены южных островов Тихого океана, например, негритосы Малайзии (семанг) и Филиппин (аэта) и горные аборигены Новой Гвинеи, также обладают многими из этих признаков, но они еще больше сходны с эректусами, имея меньший внутричерепной объем, толстые плотные кости, маленький подбородок, широкий нос, очень темную кожу и часто короткие курчавые или волнистые волосы. На рисунке 27–7 изображен европеец, стоящий между двух негритосов [306 - Фото из книги: Lord Moyne, Walkabout: A Journey in Lands between the Pacific and Indian Ocean, London, 1938.]. Нетрудно понять, каким образом низкорослые, примитивные люди тропиков оттеснялись и уничтожались более крупными и развитыми людьми, мигрировавшими из зон прохладного климата.

Рисунок 27-7

Как отмечалось ранее, хотя негритосы и выглядят как низкорослые африканцы, генетически они наименее всех остальных людей нашей планеты родственны с африканцами. Большое генетическое расстояние между африканцами и негритосами подсказывает, что их последним общим предком был, вероятно, адаптированный к тропикам австралопитек, живший более 2 млн лет назад и обладавший тропическими адаптивными признаками, общими для этих аборигенов и африканцев.

Современный человек, Hss, эволюционировал от примитивного млекопитающего потому, что на каждой стадии своего эволюционного пути следующий шаг обеспечивал ему больший репродуктивный успех. Теперь в заключительной части мы рассмотрим, будет ли человек следовать по тому же пути, становясь более «человечным», или же репродуктивный успех вернет нас туда, откуда мы вышли.

Читателям, уже решившим, что эта книга шокирующе политически некорректна, следует застегнуть ремни безопасности своего кресла, так как далее она становится такой в еще большей степени. Исходя из представленных до сих пор в книге информации и выводов читатель может сделать свои собственные умозаключения относительно того, в каком направлении должен двигаться Homo sapiens sapiens в качестве успешного биологического вида, чтобы оставаться успешным видом, а возможно, стать даже еще более успешным. Ниже приведено мнение автора по этому вопросу.

В то время как монголоиды мудро ограничивают иммиграцию в свои государства представителей других рас и смешение с ними, европеоиды неблагоразумно делают противоположное. Монголоиды не стоят перед лицом тех проблем, что становятся все более и более очевидными на исконных землях европеоидов. По этой причине в первую очередь будет обсуждаться политика, касающаяся европеоидов на Западе.

Один из выводов, делаемый в этой книге и отраженный в ее названии, состоит в том, что примитивный человек все еще существует, и не только на удаленных островах Тихого океана, но непосредственно в вашем городе или даже по соседству с вами. Африканцы и отчасти африканцы живут повсеместно на землях европеоидов. Они не вполне такие, как все остальные. Они имеют обезьяноподобную внешность и поведение, и не случайно, а потому, что хотя все мы и эволюционировали от обезьяноподобного предка, они эволюционировали в меньшей степени. В отличие от обитателей Евразии они все еще сохраняют выраженные физические и поведенческие черты эректусов и, поскольку их аллели распространяются вследствие метисации, цивилизованный Западный мир становится ближе к эректусам, чем к сапиенсам.

Какая же политика должна проводиться, принимая во внимание предыдущие части книги? Имеется три варианта: (1) Проводить политику, способствующую распространению аллелей Homo erectus; (2) Проводить политику, ограничивающую распространение аллелей Homo erectus или (3) Не проводить никакой политики, и пусть Природа сама делает свое дело. Поскольку Homo erectus, что бродят между нами, генетически более европеоидов ориентированы на репродуктивную r-стратегию (Глава 11), а европеоиды не позволяют им голодать, не проводя никакой политики, это сродни поощрению распространения их аллелей и связанного с ними поведения, а также среднего IQ, слишком низкого для поддержания развитой цивилизации. Проведение политики, поощряющей распространение их аллелей, несомненно, даст свои результаты еще быстрее и будет означать не только расовое самоубийство, но также и конец современной цивилизации, по крайней мере, на Западе.

«Таксономия» – мудреное слово, имеющее вполне простое значение – классификация живых организмов. Ученые классифицируют растения и животных, используя систему Карла Линнея, в которой каждый вид идентифицируется латинскими родовым и видовым названиями, как, например, Homo sapiens sapiens. Вот классификация человека:

Царство: Животные – живые существа, помимо бактерий и растений.

Тип: Хордовые – имеют внутренний осевой скелет – хорду.

Подтип: Позвоночные – имеют костные скелет и череп.

Класс: Млекопитающие – теплокровные животные, имеющие волосяной покров и четырехкамерное сердце; самки имеют молочные железы и вскармливают детенышей молоком.

Отряд: Приматы – млекопитающие, у которых большой палец подвижен и противопоставлен остальным, например, человек, человекообразные обезьяны, мартышки, лемуры, долгопяты.

Семейство: Гоминиды – двуногие приматы, например, вымершие двуногие человекообразные обезьяны и люди, а также современный человек.

Род: Homo – гоминиды, изготавливающие орудия труда, например, habilis, ergaster, erectus, древний человек и современный человек.

Вид: sapiens – близкие к современным вымершие древние люди, неандертальцы и современный человек.

Подвид: sapiens – современный человек

На растениях и животных нет ярлыков, однако их признаки свидетельствуют об их классификации. Природа не классифицирует свои творения; лишь человек классифицирует живущих или живших ранее существ. Решение о том, как следует классифицировать то, или иное существо, принимается таксономистами на основе различий одной популяции от других родственных ей популяций; решение будет в определенной мере произвольным.

По мере того как эволюция вершит свое таинство, старые виды, отряды и даже типы исчезают и возникают новые, но, однако, нельзя провести четкую разделительную линию между предыдущими и вновь возникающими видами. Даже если виды разделяются на две популяции, становящиеся различными настолько, что их следует классифицировать как разные виды, обычно неясно, к какому из них принадлежали индивиды, жившие близко ко времени разделения. Эволюционирующие виды изменяются постепенно, хотя изредка изменения могут быть «внезапными» в геологическом масштабе, то есть они могут происходить у одного индивида и распространяться в популяции за десятки тысяч, а не за миллионы лет.

Изменения от поколения к поколению почти всегда настолько малы, что ни один индивид не может быть обоснованно помещен в другой вид относительно его родителей. Даже если бы мы имели сведения о геноме каждого индивида и всех индивидов его родословной линии, было бы трудно указать на определенных матерей и сказать: «Она и ее дитя принадлежат к разным видам». Палеоантропологи тратят значительную часть своего времени на споры о том, принадлежат ли ископаемые останки к известным или же к неизвестным новым видам. Часто черта, разделяющая виды, проходит между видами, останки которых до сих пор не обнаружены. Но даже если кости всех индивидов от первого до последнего были бы доступны и расположены в верной последовательности, проведение черты, разделяющей последовательность на виды, было бы все равно произвольным.