Ничего святого - Александр Зорич

Я был сильно взвинчен, но решил не огорчаться по пустякам. Тем более что впереди уже желтела трава – я подлетал к южной границе пустыни Смоки.

8

Я посадил вертолет у въезда в первый попавшийся городок.

Трансконтинентальное шоссе рассекало его на две одинаковые в скуке и серости части. Над домами дрожало зарево. На улицах было пустынно. Никаких признаков присутствия жителей, которые, подумал я, наверняка поголовно заняты потреблением холодного «Будвайзера», которое даже на цвет как моча.

Пейзаж дополнял огромный щит с надписью «Добро пожаловать в Уорм-Спрингс! Славный Уорм-Спрингс!». Признаться, за час пребывания в этом славном месте я не нашел в нем ровным счетом ничего славного. В пустой закусочной сандвичи были какие-то черствые, виски не в меру теплое, да и хозяин попался чересчур общительный.

– Вы никак большая шишка? – осведомился он, с назойливым интересом оглядывая меня с ног до головы.

– Да, здоровенная, – небрежно бросил я.

– Тогда, может, скажете, что заглушило утром телевизор?

– Скажу, – ответил я. – Это вторжение.

– Да ну? – ужаснулся хозяин. – И что же теперь?

– Посмотрим. Ситуация критическая.

– Разве тяжело справиться с какими-то краснорожими марсианами?

– С марсианами справились бы, но это не марсиане.

– А кто же это?

– Я.

9

Я купил у владельца местной автомастерской подержанный «бьюик» и, оставив хозяина закусочной в тягостном недоумении, покинул Уорм-Спрингс.

Через несколько часов там уже были армейские кордоны, суетливая национальная гвардия и хмурые фэбээровцы. Пока они соображали что к чему, пока они разбирались, кого искать, я успел пересечь границу штата. «Бьюик» оказался неплохой машиной, и с каждым часом я удалялся от несчастного объекта на сто с лишним миль.

Было уже темно, когда на обочине я разглядел неподвижный «форд». Присев рядом с ним на корточки, курила женщина. Больше я не разглядел ничего, так как пронесся мимо нее маленьким торнадо. Через несколько секунд я понял, что не мешало бы вернуться, очень не мешало бы вернуться. И я вернулся.

Ее звали Джил. Меня – Рекс, Тайри Рекс.

У нее была холодная кожа, славная холодная кожа, такая же, как и у всех нас. Свой первый рок-н-ролл мы танцевали на просторном заднем сиденье ее «форда» той же ночью. Я скрывался от ФБР, Джил – от своего мужа. И мы решили поиграть в прятки вместе.

Номер с продавленным аэродромом для молодоженов в отельчике «Голдфилд Инн», что в Финиксе, который был неплохо устроен для наших танцев, оказался также замечательным укрытием от прилизанных парней в белых рубашках с закатанными рукавами. Они искали некоего Фарвуда, свидетеля и предположительно главного виновника Невадской катастрофы. У каждого из них был жетон агента ФБР, автоматический пистолет и готовность пристрелить Фарвуда при первой же встрече. Рано или поздно кому-то из нас должно было не повезти.

10

Удивительно быстро юркнул в прошлое август. Солнце промчалось галопом через точку осеннего равноденствия. Пыльно-красное и пыльно-желтое заменили в привычной палитре пыльную зелень нашего лета. Каждая ночь была длиннее предыдущей, каждый новый дождь все дольше, все злее и злее стучался в наше окно. Все меньше и меньше отделяло нас с Джил от расставания. Это ощущение, сперва прозрачное и зыбкое, постепенно обрастало календарной сеткой, твердело, оформлялось в жестах, предчувствиях. Я получил передышку и отдохнул. Теперь я был снова свеж, снова взведен, как хорошая часовая пружина, я был готов сменить шкуру на кожу – и холодная октябрьская ночь окончательно доказала мне это.

В то утро я проснулся и почувствовал, что вымираю.

Ужас вымирания был заложен в нас еще тогда, когда первый ящер, сопя и отфыркиваясь, вылез на берег мезозойского моря, и, смакуя сладость чистого воздуха, сам того не желая, осознал себя как нечто, отдельное от окружающего мира.

Вначале были восторг и удовлетворение. Были игра солнца и волн, был хруст вкусных моллюсков, было ожидание встречи с себе подобными – как много они расскажут друг другу! Но солнце постепенно тянулось к горизонту. Вечерний ветер донес запах засыхающих хвощей и гниющих папоротников. И ящер, привычный к соленой свежести морской воды и счастливому бездумью, помрачнел, поднял голову и заревел, обращаясь к далекому лесу. Был канун Хэллоуина, стомиллионный год до Рождества Христова.

11

Тогда-то я и построил Машинку.

12

На кладбище динозавров гулял ветер, песок шуршал среди костей, и зеленые ящерки прятались в пустых глазницах. Древние хвощи и папоротники медленно превращались в уголь. Им на смену шли голосеменные, то есть елки. На елках сидели белки и занимались черт знает чем, а потом прибежали волки, они гонялись за зайцами, зайцы верещали, а волки скулили – было очень смешно, и утром я рассмеялся, беззаботно и громко, как в детстве.

– Сегодня будет славный день, – сказал я Джил за завтраком.

– Возможно. Но, кажется, ты проведешь его без меня, – мрачно ответила она, ковыряясь в омлете.

– Нет, Джил, с тобой. Сегодня у нас будет прощальный ужин. Я купил «Бифитер». Это ведь, кажется, твой любимый?

– Вау! – ответила она, смягчаясь, и добавила с улыбкой: – Так, значит, надеремся на прощание?

– На прощание, – сказал я.

13

Итак, странный праздник Хэллоуин.

На улице уже стемнело, парни из пожарной части, наряженные под воинство Сатанаила, проползли под окнами, горланя «Типперери». Мы сидели в номере. Неторопливо ужинали и не спеша пили. Говорили о разном. В углу около двери спокойно дремала Машинка.

Было очень уютно, и мне стало немного жаль, что совсем скоро этот библейский покой будет нарушен. И все-таки я с нетерпением ждал этого.

Наконец на улице скрипнули тормоза. Потом еще и еще.

Джил не обратила на это ни малейшего внимания, увлеченная болтовней, но Машинка стала потихоньку заводиться. «Моя ты хорошая!» – подумал я, когда в дверь постучали.

«Откройте, Федеральное Бюро Расследований!» – раздался деловитый голос.

Джил растерянно глянула на меня. Я улыбнулся и крикнул: «Добро пожаловать, у нас не заперто!»

Дверь отворилась, и в номер вошел не кто иной, как специальный агент Х. Смит. В руке он держал здоровенный автоматический пистолет, а лицо его источало искреннюю радость охотничьего пса, приученного к крови. Машинку, оказавшуюся за его спиной, он, естественно, не заметил.

– Мистер отчасти Фарвуд – отчасти Тайри Рекс, если не ошибаюсь? – вежливо осведомился он.

– Ошибаетесь. С сегодняшнего утра меня зовут Тони Милн. По-моему, тоже неплохо, а?

– Неплохо, Фарвуд, неплохо. Кажется, был такой писатель, написал сагу про медведя Пуха и его друга-свинью. – Х. Смит нервно усмехнулся. Он, кажется, был не в себе от ликования. – Но, так или иначе, вы арестованы. Кстати, сообщаю – гостиница весьма тщательно оцеплена.