Жертва всесожжения - Лорел Гамильтон

Вампирша схватила меня за волосы И вытащила наверх. В тот жемомент я стала стрелять, пробивая дыры в ее теле, как швейная машина, пока недобралась до этого бледного лица. Она выставила руку, закрываясь от дулапистолета, и от этой тонкой руки разлетелись осколки кости и остался кровавыйобрубок. Я стреляла в лицо вампирши, пока оно не превратилось в красное месиво,а я оглохла на оба уха.

Вампирша свалилась в воду, и я упала на колени. Меня накрыловодой. Я попыталась вынырнуть – и не смогла. Наверное, я сделала последнийглоток воздуху – и перед глазами поплыли серые и белые пятна. Мне не виднобыло, светится ли в воде крест. Зрение мне застлала темнота – полная и гладкая.Помню, я вроде всплыла, мелькнула мысль, что надо бы испугаться. Потом –ничего.

Очнулась я на траве, где до того сидели мы с Кэролайн. Яблевала водой и желчью, и худо мне было – дальше некуда, но я осталась жива. Иэто было хорошо. И почти также хорошо от того, что рядом стояла детектив ТаммиРейнольдс и наблюдала, как надо мной работает бригада «скорой помощи». Рука унее была примотана к боку, и она плакала. Потом – ничего, будто кто-топереключил канал, и я очнулась уже перед другой передачей.

На этот раз – в больнице, и я испугалась, что Рейнольдс мнепримерещилась, а на самом деле она погибла. Рядом с моей кроватью на стулесидел Ларри, откинув голову – то ли спит, то ли оглушен обезболивающими. Японяла, что Рейнольдс мне не примерещилась. Он бы не стал сидеть здесь, если быего любимая погибла. Или хотя бы не спал.

Он заморгал. Глаза его смотрели в разные стороны – наверное,от лекарств.

– Как себя чувствуешь?

– Сам знаешь.

Он улыбнулся, попытался встать, и ему пришлось сначаласделать глубокий вдох.

– Не будь я ранен, я бы сейчас помогал Тамми спасатьвампиров.

Я почувствовала, как собравшийся в груди ком расходится.

– Значит, она жива. Я думала, мне приснилось.

Он заморгал:

– Да, она жива. И Врен тоже.

– Как? – спросила я.

Он улыбнулся:

– Некий вампир, известный под именем Странника, вродебы обладает способностью поселяться в телах других вампов. Он сказал, что ончлен их совета и пришел помогать. Сказал, что ты его привлекла в помощники.

Ларри смотрел на меня пристально, и муть от лекарств в егоглазах прояснялась, будто он пытался заставить меня сказать правду.

– В сущности, так и было.

– Он захватил тело вампира, который напал на Тамми иВрена. И спас их. Тамми, сунула руку в пасть вампа, и рука сломана, но этозаживет.

– А Врен?

– Нормально, но сильно убивается из-за Таккер.

– Она не выбралась, – поняла я.

Он покачал головой:

– Ее разорвали почти пополам. Куски держались толькозащитным костюмом.

– Значит, ее не пришлось протыкать колом, –сказала я.

– Вампиры сами сделали эту работу. Тело Таккервытащили, а вампиров, которых ты уложила, – нет. Они все еще там.

Я посмотрела на него:

– Поняла. Обвалился свод?

– И пяти минут не прошло, как вытащили тело Таккер, атебя положили на траву, и он рухнул. Тело вампира, которое использовалСтранник, стало гореть. Никогда не видел, как они горят. Поразительно, нострашновато. Его засыпало щебнем. Выкапывать его до темноты нельзя было, чтобыснова не выставить на солнце. Он откопался сам, пока народ только собирался.

– И на кого-нибудь напал? – спросила я.

Ларри покачал головой:

– Вроде держался совершенно спокойно.

– Ты там был?

– Ага.

Я не стала продолжать. Нет смысла волноваться, что могло быслучиться, если бы вампир, пробившийся на свободу, озлился. И еще мне былоочень интересно, что Странник не выдерживает солнечного света, а Уоррик этоумеет. Выдерживать солнечный свет, даже рассеянный, – редчайшее умение средиходячих мертвецов. А может, Уоррик прав. Может, это милость Господня. Кто ятакая, чтобы об этом судить?

– Мне кажется, или тебе действительно не так больношевелиться?

– Уже сутки прошли. Раны начинают заживать.

– Извини?

– Ты провалялась целый день. Сейчас воскресенье, почтивечер.

– Блин! – сказала я с чувством. Жан-Клодвстретился с советом без меня? И «ужин», что бы он ни значил, уженачался. – Блин! – повторила я.

Он сказал, все еще хмурясь:

– Я должен тебе кое-что передать от Странника. Скажи,что тебя так испугало, и я передам.

– Да скажи просто так, Ларри, не тяни, пожалуйста!

С той же хмурой физиономией он произнес:

– Ужин отложен до того времени, когда ты достаточнопоправишься, чтобы присутствовать.

Я оперлась спиной на подушки, даже не. пытаясь скрытьоблегчения в лице, во всем теле.

– Анита, что это вообще за чертовщина творится?

Может, дело было в сотрясении. А может, мне не хотелосьлгать Ларри прямо в глаза. Как бы то ни было, я ему рассказала. Рассказала все.О Ричарде и о метках. Об этом он знал, но не о том, что я недавно открыла. Коео чем я умолчала, но не о многом. Когда я закончила, Ларри, огорошенный, селобратно на стул.

– Ну, скажи чего-нибудь!

Он покачал головой.

– Святая Мария, Матерь Божья, понятия не имею, с чегоначать. Жан-Клод устроил вчера вечером пресс-конференцию, и рядом с ним сиделСтранник. Они говорили о единстве людей и вампиров перед лицом этого ужасногособытия.

– И в чьем теле был Странник? – спросила я.

Ларри поежился.

– Одна из самых жутких вампирских способностей, как мнекажется. Он использовал какого-то вампа из Церкви Малкольма. Сам Малкольм тожеприсутствовал. Странник воспользовался своими силами, чтобы спасти остальныхвампиров, в том числе Малкольма.

– А кто был переводчиком, пока солнце не зашло?

– Балтазар, его слуга-человек.

– Балтазар на службе обществу – это действительно жуть.

Ларри нахмурился:

– Он мне говорил, что западает на мужчин с рыжимиволосами. Он шутил?

Я рассмеялась, и от этого у меня заболела голова. Я вдругочень четко почувствовала нарастающую головную боль, будто она все времяприсутствовала, только лекарства ее притупили. Современную химию ничем незаменить.

– Вряд ли, но не беспокойся. Тебя в меню нет.