Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни - Дэниел К. Деннетт

Думается, я могу сказать, что не так с эволюционной теорией – жесткая конструкция синтетической теории с ее верой в вездесущую адаптацию, градуализм и экстраполяцию посредством постепенного перехода от случаев изменения в локальных популяциях к главным тенденциям и преобразованиям в истории жизни.

Дело не в основополагающей идее, что естественный отбор может выступать в роли творческой силы; фундаментальный довод, в принципе, разумен. Наиболее значительное сомнение связано с дополнительными притязаниями – программой градуализма и адаптационизма.

Гулд много сделал, чтобы привлечь всеобщее внимание к центральному мотиву дарвинизма – тому, что предполагаемое совершенство замысла является компромиссом на скорую руку, неожиданной анатомической импровизацией. Но в некоторых из этих очерков есть намеки на то, что дарвинистское описание почему-то верно лишь отчасти. Серьезное ли это нападение? Для внимательного читателя – нет.

Десятью годами позже мой друг, Дэйв Рауп… сказал мне: «Мы все обантревольтились». Когда приведенный вами пример одновременно становится именем нарицательным и превращается в глагол – вы победили. Назовите эти антревольты св. Марка «Клинексом», «Джелло» и решительно неметафорическим «Банд-эйд»421.

Мозаики огромного купола базилики св. Марка в Венеции – детальное изображение важнейших элементов христианской веры. Центральный образ – фигуру Христа – тремя кольцами окружают изображения ангелов, апостолов и добродетелей. Каждый круг делится на четыре части, несмотря на то что сам купол по своей структуре радиально симметричен. Каждая из четырех частей купола переходит в один из четырех антревольтов, поддерживающих свод арок. Антревольты – клиновидные треугольные пространства, образованные пересечением двух круглых арок под прямым углом (ил. 24), – являются неизбежным побочным эффектом при возведении купола, опирающегося на такие арки. Каждый из антревольтов украшен мозаичным рисунком, с поразительным мастерством вписанным в клин… рисунок столь изыскан, гармоничен и уместен, что соблазнительно, сочтя его, в некотором смысле, причиной появления окружающих архитектурных элементов, именно здесь и начинать любой анализ. Но так мы вывернем правильный ход рассуждений наизнанку. Система начинается с архитектурного ограничения: необходимости четырех антревольтов и их клиновидной треугольной формы. Благодаря им появилось пространство, в котором работали мастера по мозаике; они разделили свод на четыре симметричные части…

Каждый веерообразный свод нуждается в ряде открытых пространств вдоль оси свода, где между колонн пересекаются края «вееров» (ил. 25). Поскольку эти пространства должны существовать, их часто используют для создания замысловатого декоративного эффекта. Например, в часовне Королевского колледжа в Кэмбридже они попеременно украшены розами Тюдоров и декоративными решетками. В некотором смысле, такая конструкция представляет собой «адаптацию», но очевидно, что первоочередное значение имеют архитектурные ограничения. Пространства возникают как неизбежный побочный продукт строительства веерообразного свода; их уместное использование – дело второстепенное. Любой, кто попытается утверждать, будто конструкция возникает из‐за того, что чередование роз и решеток весьма уместно в часовне Тюдоров, станет таким же посмешищем, как вольтеров доктор Панглосс… и тем не менее в своей склонности сосредотачиваться исключительно на непосредственной адаптации к локальным условиям, эволюционные биологи обыкновенно игнорируют архитектурные ограничения и переворачивают объяснения с ног на голову422.