Железный рассвет - Чарлз Стросс

— Это ты, Среда?

— Я. — Сжатые кулаки спрятаны за спину, чтобы не показывать нервозность. — Ты в порядке?

Фрэнк склонил голову набок, словно пытаясь что-то разглядеть за камерой, и мгновение спустя отозвался:

— Нет, я связан, — покачав головой, он добавил: — Тебя тоже взяли. Из-за меня?

— Нет, — соврала она, догадываясь, что с ним может сделать правда. Она заметила немного натянутую улыбку Поршии. Сука. Надо проверить подлинность. — Чем последним я занималась до… э-э… аварии? — осведомилась Среда в отчаянной надежде, что он ответит неправильно, что это просто механическая кукла, а настоящий Фрэнк остается на свободе.

— Звонила по телефону. — Он закрыл глаза. — Слишком долгая блокировка горла. Больно говорить.

— Достаточно, — сказала Поршия, и специалист по связи разорвал соединение еще до протеста Среды. — Удовлетворена?

— Хм. — Среда сердито нахмурила брови. — Ну, вы нас получили. Чего вам все-таки нужно?

Блондинчик, улыбчивый шантажист из дальнего конца эвакуационного отсека, прочистил горло.

— Босс?

— Сообщи ей, Франц, — кивнула Поршия, но Среда отметила, что при обращении к солдатам ее улыбка исчезала, и в глазах появлялся холод.

— Вы не положили на место кое-что принадлежащее… э-э… нашим предшественникам. — Чувствовалось, Франц с трудом формулирует. — Мы знаем, вы спрятали это на станции. Вернете, мы выполним пару заданий, затем отбудем. — Он выгнул бровь. — Босс?

— В общем так, — произнесла Поршия. — Ты отводишь нас к оставленным вещичкам. Мы приводим тебе дружочка Франка, и тех пронырливых дипломатов, укрывавших тебя, чтобы ты могла их видеть. Нет, паспорта нас не одурачили. Думаешь, мы придурки? Было бы куда проще оставить тебя прятаться в их каюте, но этот способ сковать твои действия сохранял нам проблемы. Но я отвлеклась… Отдаешь нам требуемое и остаешься на станции после нашего отправления: сюда скоро прибудет наш собственный корабль. Вернувшись, мы вышлем за лайнером спасательную экспедицию. Несмотря на твою убежденность, мы не заинтересованы в уничтожении людей — ни оптом, ни в розницу. Здесь имеет место смена менеджмента верхушки, и наша работа — подчистить за ними.

— Подчистить? — скептически заметила Среда. — Подчистить что?

Поршия вздохнула.

— Мой предшественник имел некие довольно глупые планы по… м-м… созданию собственной империи. — Она снова сверкнула идеальной улыбкой. — Я не собираюсь приносить никаких извинений. Все равно ты им не поверишь. Короче говоря, он преуспел в захвате неких ключевых членов стратегического управленческого штата московского правительства. Его амбиции превысили его обычную значимость — ему захотелось ускорить долговременный проект всего РеМастирования разработкой устройства, в основном известного как оружие, нарушающее причинно-следственные связи. Для себя он хотел добиться максимального личного превосходства — межзвездной империи. Действительно, совершенно дерзкий план. Нам повезло, что он не уделял достаточного внимания деталям. К несчастью, лаборатория оружейных испытаний на Москве явно не годилась для поспешных проверок. Что-то пошло не так, с очень сильным побочным эффектом скверного характера.

— Вы пытаетесь объяснить мне истоки катастрофы? — спросила Среда.

— Ни в коей мере. — Казалось, Поршии на мгновение стало неловко. — А идиот-ответственный, идиот-предатель, я подчеркиваю, уже мертв. Это прямое следствие событий. Таким образом, моя работа заключается в том, чтобы подчистить за ним, связать свободные концы и так далее. Что включает в себя остановку ядерной бомбардировки — полагаю, ты наслышана об этом? — посылкой кодов отмены. Эти коды находились в портфеле, взятом тобой из стола станционного администратора, вкупе с другими записями, совершенно не нужными тебе, но интересующими меня, поскольку они помогут мне выкорчевать последних агентов несостоявшегося императора.

— О-о. — Среда задумалась. — Вы хотите подчистить все. Сделать все лучше, чем было.

— Да, — одарила ее очередной блистающей улыбкой Поршия. — Не хочешь нам помочь? Подчеркиваю, все иное равносильно соучастию в геноциде.

Среда выпрямилась.

— Наверное, да, — пробормотала она с едва скрываемым недоверием. — Если вы пообещаете, что это положит конец всему и никто не пострадает.

— Даю слово. — Поршия с усилием кивнула. — Сделаем? Позади нее некто называемый Францем раскрыл дверь.

* * *

Тьма, смрад и слабое жужжание. В течение двух дней мир Штефи сужался с кошмарной скоростью. Теперь он представлял собой параллелепипед двух метров длиной, двух высотой и метра шириной. Она делила его с полной емкостью экскрементов, пакетом сухарей и большой бутылью воды. В основном она держала освещение выключенным, чтобы беречь энергию. Какое-то время она проводила в попытках чтения, какое-то — осторожно занимаясь гимнастикой, стараясь при этом не опрокинуть посудину, но основное — в восстанавливающем сне. Но скука надвигалась, и, когда девушка услышала сквозь стены своей камеры объявление о подготовке к эвакуации, это стало облегчением. Если захватчики высаживали пассажиров, это означало, что никто не встанет на ее пути, когда она сделает, что должна.

Такой большой лайнер, как «Романов», не трясет, он не издает лишних шумов и не дает акустической отдачи при стыковке со станцией. Таким образом, любой звук или вибрация, несомненно, весьма плохие признаки: ударную волну, перегружающую звукопоглотители; толчки, превышающие предел уровня электрогравитации, потерю устойчивости опор и складывающиеся перегородки. Мартин встроил в шкаф фальшстенку, отделив секцию, примыкающую к коридору, но после приглушенных звуков хлопающей двери Штефи слышала шаги, а потом больше ничего. Тишина, растянувшаяся на целую вечность, выводила из себя больше, чем самый громкий шум, когда-либо слышанный Штефи.

Я доберусь до вас. Вы отняли мой корабль, арестовали моих приятелей-офицеров и… Вторгся отзвук прежней жизни: ублюдки, предательски ударившие в спину. Она подумала о Максе: он, вероятно, стал марионеткой, и бандиты полагают использовать его против нее. Позаботились ли они узнать, кто она и на что способна. Хороший шанс. Штефи была совершенно уверена, что о ней никто не знает правды — никто, кроме Свена. Но если солист их дуэта проговорился, они разнесут корабль на части, чтобы только добраться до нее. Свенгали знал кое-какие вещи о Штефи — а она о нем, — которые могли бы позволить судебным системам десятка планет обеспечить любому из них поездку в один конец, если другой сдаст его по какой-либо причине. Но Штефи целиком доверяла Свенгали. Они десятилетие работали вместе, занимаясь убийствами на своем пути через галактику, достигнув вершины в этом безумно амбициозном турне: два оперативника, политических борца со всем правительством в изгнании. Обещанного вознаграждения хватало, чтобы видеть себя в комфортной отставке, если бы подонки, платящие за «большой шлем», не запаниковали и не захватили корабль, нанеся там самым удар в спину. Из-за рухнувших планов и весьма вероятной потери Свенгали Штефи пришла в ярость.