Крестьянский бунт в эпоху Сталина - Линн Виола

Трудовая дисциплина была не единственным предметом разногласий между членами колхозов и государством. Формы оплаты труда в первых колхозах вызывали много споров. Сдельная оплата труда конкурировала на местах с уравнительной. Крестьяне считали уравниловку более справедливой, чем система трудодней. Вследствие этого во многих районах страны распределение произведенного колхозом излишка (после выполнения всех обязательств перед государством) осуществлялось «на едока» или работника (последнее наблюдалось не так часто). Такая система была признана властями и применялась на протяжении большей части 1930 г. Затем государство начало мощную кампанию по внедрению единообразной системы трудодней{1023}. Тем не менее распределение «по едокам» продолжало применяться во многих частях страны по крайней мере на протяжении первой половины 1930-х гг. Сообщения о разделе урожая «по едокам» поступали со всего Северного Кавказа{1024}. В одном из колхозов этого региона в конце 1930 г. хлеб делили «по едокам», аргументируя это тем, что в противном случае все не смогут получить достаточного количества еды{1025}. В ходе исследования, проведенного в Ленинградской области осенью 1930 — весной 1931 г., выяснилось, что большинство колхозников выступают за раздел урожая «по едокам». Такая система продолжала существовать в Сибири и на Средней Волге{1026}. В конце 1930 г. в Белоруссии крестьяне демонстрировали неприязнь к сдельной работе, которая в связи с этим не получила большого распространения, однако здесь, по крайней мере, имело место распределение излишков по потребностям{1027}. К осени 1931 г. система распределения урожая «по едокам» уже не была так широко распространена, однако еще продолжала существовать в сельской местности по всей стране{1028}. Имеются, например, сообщения о том, что в 1932 и 1933 гг. эта система действовала в Западной области и в некоторых других{1029}. Даже в 1936 г., уже после опубликования Примерного устава сельскохозяйственной артели 1935 г., во многих колхозах размер личных земельных наделов определялся «по едокам»{1030}. Этот метод применялся практически во всех колхозах, поскольку обеспечивал минимальный уровень средств к существованию. Он оставался традиционной стратегией выживания и способом укрепления внутриобщинных связей{1031}.

Там, где система распределения урожая «по едокам» не использовалась, отдельные члены колхозов старались сами регулировать выплаты на трудодни, либо уклоняясь от работы в колхозе, либо стремясь заработать за год необходимое их количество. Некоторые председатели колхозов даже разрешали крестьянам продавать трудодни своим товарищам{1032}. Продажи трудодней наблюдались по крайней мере в первой половине 1930-х гг. В отдельных областях страны трудодни продавались по цене 5 рублей за единицу{1033}. В других случаях колхозное руководство «преувеличивало» выплаты на трудодни для увеличения дохода колхозников; государство именовало это явление «рваческими наклонностями»{1034}. Как и схемы разделения урожая «по едокам», эти приемы являлись частью стратегии выживания крестьян, скрытыми формами сопротивления в рамках новой моральной экономики.

Собственность была еще одним инструментом выживания в колхозе. В видоизмененной форме частная собственность продолжала существовать и после создания колхозов, хотя на начальном этапе она подвергалась самовольной конфискации. Приусадебный участок, размеры которого не были определены вплоть до утверждения Примерного устава сельскохозяйственной артели 1935 г.{1035}, обеспечивал крестьян львиной долей продуктов питания и личного дохода. Участок имел чрезвычайно важное значение для выживания крестьянской семьи и являлся основанием для узаконенной рыночной торговли, не говоря уже о существовании «черного рынка», который сам по себе служил главным символом сопротивления. Каждый двор имел право на личный участок, однако при условии, что один из членов семьи состоял в колхозе{1036}. Некоторые крупные семьи фиктивно разъезжались как до, так и после вступления в колхоз, дабы увеличить размеры личных участков{1037}. После принятия Устава в 1935 г. многим крестьянским семьям удалось увеличить размеры своих наделов за счет колхозных земель{1038}. В одном из районов площадь частных земельных участков была даже больше, чем колхозных{1039}. Вплоть до предвоенных лет, когда произошло ужесточение законодательства в этом отношении, государство терпимо относилось к практике увеличения личных земельных участков. Это стало возможным только благодаря «преднамеренному недосмотру» органов власти. Со своей стороны крестьяне прибегали к различным ухищрениям с земельными наделами, что, по сути, являлось одной из повседневных форм сопротивления, продиктованных борьбой за выживание.

Некоторые члены колхозов и даже их руководители в качестве механизма выживания использовали другой способ манипуляции с собственностью. Они незаконно сдавали в аренду или продавали земли. Так, в 1934 г. один колхозник из Евдокимовского сельсовета Азовско-Черноморского края сдал в аренду свой личный земельный участок в обмен на половину урожая арендатора. Другой открыто продал свой участок за 1 000 рублей{1040}. Незаконная продажа земли часто осуществлялась под прикрытием вполне законной продажи имевшихся на участке зданий. Приусадебные участки обычно прилегали к крестьянским домам, поэтому земля тайком продавалась вместе с домом{1041}. В 1937 г. в Центрально-Черноземной области были зафиксированы случаи, когда колхозы сдавали в аренду землю и своим членам, и частным землепользователям, а также продавали земли под прикрытием приобретения зданий{1042}.